Спустя месяц новых мушкетеров начало грызть желание совершить покаянный обход учителей и извиниться за свои прошлые проделки – несмотря на неполные четырнадцать лет, им стал понятен груз вечного вопроса: «И что из этого раздолбая вырастет?» Конечно, Том Риддл не был раздолбаем, совсем наоборот: большинство заклятий давались ему удивительно легко. Но даже Гермиона не могла не признать, что иногда он шепчет: «Надо же, помнят руки-то».
Мрачные мысли великолепной четверки отчасти развеивало поведение Тома в то время, когда он не был занят магией: в своей возрастной категории он бесспорно занимал первое место по смущению девушек интересными взглядами. Категорическое расхождение Тома Риддла и Альбуса Дамблдора по некоторым мировоззренческим вопросам было невозможно не заметить. Говорящие взгляды вполне могли бы довести до занимательной коллизии биологического и хронологического возрастов в деле о растлении несовершеннолетних, если бы не Белла, которая обычно садилась в отдалении от Тома и то причесывалась, то приводила свою одежду в легкий беспорядок, который потом долго исправляла плавными движениями рук. Похоже, Белла оставалась верна своему характеру и даже усовершенствовалась в некоторых навыках, перейдя к изощренным мучениям. Том отвлекался от уроков. Профессора сердились. Бывший Темный Лорд признавал свою вину и сам предлагал назначить им с Беллой отработки. Профессора выходили из себя.
Олимпийское спокойствие сохраняла только МакГонагалл, и Гарри даже клялся, что слышал, как она с ностальгическими нотками рассказывала Спаржелле, что то ли еще было. Судя по подслушанному, в далекие дни, когда МакГонагалл была студенткой, тогда еще будущий Темный Лорд зажигал уже по-взрослому и, хотя и не сумел завоевать сердце молодой Минервы, все же оставил ей немало приятных воспоминаний. Можно было представить ее разочарование, когда тридцать лет назад вместо благородно поседевшего статного брюнета в волшебный мир явилось змееподобное нечто, с которым даже не повспоминаешь молодость за рюмочкой кофе. «Убить готова идиота!» - такая реакция от вспыльчивой шотландки МакГонагалл была бы вполне ожидаема.
Ближе к лету Гарри решился на мужественный поступок: бесприютный сирота Том Риддл был приглашен на каникулы в Годрикову Лощину, в надежде на то, что второй визит пройдет более мирно, чем первый. Оставлять бывшего Темного Лорда в мрачном доме на площади Гриммо в компании его бывшей верной соратницы было рискованнее: в кошмарных снах Гарри снилось, как Том и Белла возвращают себе память и предаются дружеским воспоминаниям с лейтмотивом «Уж мы их душили, душили…» Былое магическое мастерство возвращалось к ним быстро, и даже несмотря на естественные для четырнадцатилетних балбесничество и бурный роман, который занимал большинство их времени, они уже сейчас были большой силой. Впрочем, кроме заботы о волшебном мире, у Гарри была еще одна причина: как и Гермиона, он не хотел гибели Тома Риддла.
После того как Лили Эванс узнала о том, что летом в ее маленький домик собирается нагрянуть орава из двадцати пяти подростков, ей уже было не до воспоминаний о рассказах Дамблдора про биографию Темного Лорда и не до решения анаграмм. Значит, еще и Том Риддл… в бывшей детской, пожалуй, положу… не забыть сделать сыну выговор за предложение положить его поближе к Белле Блэк… она наверняка родственница Сириуса… и наверняка такое же хулиганье, как он сам… ну раз они с Гермионой подружки, то их в угловую спальню на втором этаже… и ветки у клена не забыть убрать.
А вот Люциус Малфой, ценитель антиквариата и бывший владелец школьного дневника Темного Лорда, выпал в осадок, как только прочитал письмо Драко о том, что к их компании присоединился Том Риддл. Рассказ сына про то, что Риддл настоящий самородок в магических дуэлях, но в рукопашной еще слабоват, поверг Люциуса в экзистенциальный ужас. Кошмары о фингалах у Темного Лорда определенно сбывались. Люциус Малфой с неаристократической поспешностью бросился к камину.
В гостиной Слизерина Том и Белла в гриффиндорских мантиях играли в бридж против Гарри и Драко. «На ловца и Малфой бежит», - заметил Том, не оборачиваясь на вспышку у камина и надбил дамой восьмерку Драко. Гарри сделал Драко страшные глаза и скинул маленькую. Том вышел с туза, следующим ходом прибил короля Драко со стола и шутливо взъерошил Гарри волосы. У Люциуса, замершего у камина, возникло непреодолимое желание пройти в больнице святого Мунго внеплановый медосмотр.
Мысли о больнице святого Мунго только усилились, когда Том выразил желание побеседовать с гостем с глазу на глаз. «Разве ты не был моей правой рукой, Люциус? – без обиняков спросил юный Риддл, как только они вышли в коридор. – Обидел ли я тебя хоть раз?» Но, как известно, безумие Блэков заразительно. Люциуса понесло как Остапа в Васюках. В следующие пять минут Том Риддл узнал очень много нового о своем прошлом: о Круциатусе вместо здрасте, о допустимости шуточек про право первой ночи с такой-то мордой, о нездоровом садизме, о кормлении змей идеологическими противниками, когда остальные пытаются поужинать, о хамском поведении в гостях и прочих своих причудах. Люциус сам испугался своей смелости и только надеялся, что лорд Вольдеморт еще не набрал полную силу и что он успеет обездвижить своего бывшего повелителя. Надежда была тщетной: лорд Вольдеморт обездвижил своего бывшего слугу, даже не прикасаясь к палочке. Он принес Люциусу свои извинения.
Белла Блэк скрывала свой талант легилимента, чтобы половина Хогвартса не возжаждала их с Томом крови за игру в карты на лапу. Но на мысль Тома «Какая же нежная эта аристократия!» она не среагировать не могла. Белла трансфигурировала колоду карт в пузырек нашатыря и выскочила в коридор. Пока Люциус приходил в себя, Том Риддл узнал, что он пижон, авантюрист и на фига ему сдались такие воспоминания о прошлом.
- Это не уголовное дело, это фильм ужасов. У меня как волосы дыбом встали, так все утро и ходил как Поттер. Надо же, сколько дров я наломал, не считая авроров.
- А потом на развалинах часовни…
- Часовню это до меня, в тринадцатом веке. А у тебя, миссис Лестранж, словарь был как у Эллочки-людоедки. Круцио да Круцио… А еще из приличной семьи. Я-то хоть в детдоме вырос. Держи вот, хочешь в свое дело заглянуть?
- Ой! Кошмарики… Не смотри, я тут на фотке страшная.
- Это биография на лице написана. Ай! … Я тебя на двадцать пять лет старше был… с жуткой мордой… с таким прошлым… И ты меня все равно любила?
- Я всегда буду тебя любить, Том.
- А тогда ты меня Повелителем называла…
- Хочешь заклятием между глаз получить – так и скажи!
- Ну что ты сразу… И ведь все меня сдали. Кроме тебя и Крауча. Не, как говорил один современник Гриндельвальда, мы пойдем другим путем.
- Это Дамблдор, что ли, говорил?
- При чем тут Дамблдор. Это Ленин говорил. Я, конечно, тоже был хорош, но великую революцию магглорожденных им устроить все-таки надо, чтобы знали.
- Ну все, повело Тома на Авады…
- Э, нет. Мы пойдем со-овсем другим путем. Гермиона правильно как-то раз сказала…
- Что-то ты слишком часто про нее вспоминаешь…
- Ой! Ты что?.. О! .. Оо!.. Прекрати, Белка, это же тебе не Выручай-комната…
========== За пригоршню галлеонов ==========
Северус Снейп никогда не любил квиддич. И хотя за последние три года, в которые его пасынок дважды выиграл для родного факультета кубок школы, он стал относиться к квиддичу более тепло, постоянные игры полными составами команд под окном его супружеской спальни его категорически не устраивали. Особенно шокирующим он находил вид бывшего Темного Лорда без майки, с увлечением огуливающего дубиной бладжеры и порой направляющего их в Гарри Поттера, словно по привычке. Снейп никогда бы не признался, что частично его возмущение поведением своего бывшего шефа происходит от родительских чувств к сыну Джеймса Поттера и понимания того, что бладжер не Авада и так просто от Гарри не отскочит.