— Сквозь плавники! — дополнил Удильщик, и его примеру последовали другие, выкрикивая:
— Сквозь крылья!
— Сквозь клешни!
— Сквозь щупальца!
— Сквозь копыта!
— Сквозь пальцы!
— Пока, повторяю, мы смотрели сквозь всё перечисленное, — продолжал Кашалот, — произошел случай, который должен был бы всех нас насторожить… Встаньте, Тюлень, и доложите высокому собранию, что там вышло с вашим ухом.
Последние слова Кашалота повергли делегатов в недоумение, а Рак пробурчал:
— Как, еще одно ухо? У кого, наконец, украли ухо — у Медузы или у Тюленя?
— У обоих, — был ответ. — И не только у них: люди бесцеремонно присвоили уже немало изобретений Природы. Но кража уха у Медузы — это последняя капля, переполнившая чашу нашего терпения. А первой каплей был случай с ухом Тюленя. Об этом зловещем событии должны знать все! Говорите, Тюлень.
Разлегшийся на берегу Тюлень почесал ластом голову и нехотя приподнялся.
— Да чего тут говорить-то, — пробормотал он. — Нашего брата всяк норовит облапошить. Подплывет, к примеру, Белый Медведь втихаря ко льдине, к самому краю, и лапой ка-ак…
— Я вас о чем просил рассказать? — сердито перебил Кашалот. — О том, как люди похитили конструкцию вашего уха, а не о ваших запутанных отношениях с Белым Медведем!
— Люди, значит. Насчет уха… — Тюлень задумался, затем встрепенулся: — Точно, было дело! Лежу это я себе на бережку, никого не трогаю… вдруг подходит Человек и наклоняется над самым что ни есть над моим ухом… И стал он в моем ухе чего-то высматривать и вымеривать и записывать все, что высмотрел и вымерил, в такую махонькую книжечку…
Рассказ был неожиданно прерван озорной частушкой, которую спела сидевшая на суку и до этой минуты молчавшая Сова:
Тюлень в этот момент о чем-то глубоко задумался и никак не прореагировал на частушку.
— Эх, не сообразил я тогда, — произнес он наконец с сожалением. — Надо было с него, с Человека, значит, рыбки за это взять… А мне-то и невдомек, — я, Тюлень, животное неприметное, образования, само собой, никакого…
— Тюлень, говорите по существу, — прервал его Кашалот.
— По существу, значит, так: ежели бы я тогда сообразил за каждое ухо по сотне рыбок взять, за два уха сколько бы получилось?
Кашалот был возмущен до глубины души:
— В этот роковой час думать о своем желудке?! Тюлень, лишаю вас слова! Я закончу за него. Незадолго до происшествия, о котором поведал этот жалкий, равнодушный к судьбам не только сограждан, но и к своей собственной обыватель, люди сделали гидрофон…
— А что это такое? — Удильщик даже изогнул удочку в форме вопросительного знака. — Видите ли, у нас, в глубинке…
— Опять вы оправдываетесь, — Кашалот недовольно поморщился. — Я же вам сказал, что положение в глубинке мне хорошо известно — я ныряю туда чуть ли не ежедневно. Необходимые разъяснения даст… — он оглядел собравшихся и остановил взгляд на небольшой рыбке с желтой спинкой и розоватым брюшком — … даст эксперт по гидрофонам Морской Карась.
— Черноморский Морской Карась, — уточнил эксперт, — он же Ласкирь, он же, если угодно, Дипло́дус аннула́рис. — Морской Карась откашлялся и типичным лекторским тоном, слегка картавя, прочел небольшую лекцию:
— Гидрофон — это подводный микрофон, или, говоря доступно, искусственное подводное ухо. Между прочим, именно с помощью гидрофона люди убедились в том, что напрасно считали нас, обитателей морей, озер и рек, немыми, в связи с чем у них еще в доисторические времена появилась, мягко говоря, недостоверная, а говоря жестко, лживая и клеветническая поговорка: «Нем как рыба». Но когда искусственное подводное ухо было установлено под днищем корабля, обнаружилось, что во время его хода шум водяных струй заглушал все другие подводные звуки, в том ж числе и разнообразные звуки, издаваемые нами, морскими карасями например, вот это мелодичное кряканье… — Морской Карась несколько раз крякнул, — затем звуки, имитирующие скрежет напильника… — лектор издал и эти звуки, — далее, звуки, напоминающие удары по металлу…
Эксперт так увлекся демонстрацией богатой звуковой палитры морских карасей, что забыл о цели своего выступления, и Кашалот вынужден был вежливо попросить его не отвлекаться.
— Да, да, разумеется, — спохватился Морской Карась. — Я продолжаю. Итак, обнаружив, что шум водяных струй заглушает все другие подводные звуки, специалисты по гидрофонам спросили себя: почему же этот шум не мешает слышать Тюленю, когда он движется под водой? Подробно изучив устройство тюленьего уха, они обнаружили ушной обтекатель — вот этот, смотрите…