— Я бы сказала иначе, — начала она, отвечая на реплику Совы. — Птицы вынуждены улетать не столько из-за бескормицы, сколько из-за никудышней организации заготовки кормов. Возьмем дроздов-рябинников: много рябины — они остаются, мало — улетают в Африку и в Малую Азию. Значит, они могли бы полностью отказаться от перелетов, если бы рябина заготавливалась в урожайные годы и выдавалась нуждающимся в неурожайные. Кто за это отвечает? Неизвестно. Вообще, когда я занялась этой проблемой, я в ужас пришла: полнейшая неразбериха, более того — настоящий хаос! Возьмите Сойку: в сентябре она целыми днями запасает желуди и ягоды. Но как запасает? Прячет куда попало — под мох,под опавшие листья, в дуплах, даже в муравейниках — и никакого учета! Спрашиваю ее: «Где у вас склады, что в них хранится?» Она отвечает: «Один склад, кажется, под корнями вон той березы… нет, пожалуй, вот этого клена… Что же там у меня? Ага, вспомнила — три у килограмма желудей… а может, четыре. Если еще не растащили…» Ну, и так далее.
Председателя КОАППа услышанное задело за живое.
— Как же можно в таком важном деле полагаться на память, — возмутился он. — Это же материальные ценности!
— Возьмем сов, — продолжала Гаичка.
— А что с нас взять? — откликнулась Сова. — Мы корм не запасаем.
— Вот видите! — Гаичка с укоризной посмотрела на Сову. — Даже вы, Сова, и то не знаете, что самый маленький представитель сов, Воробьиный Сычик, проявив завидную предусмотрительность, разработал систему заготовки провианта для частичного покрытия дефицита продовольствия в зимний период: поздней осенью он складывает в свои дупла мышевидных грызунов — по нескольку десятков в каждую из кладовых. Почему никто не распространяет этот ценный опыт?
— Картина ясна, — подытожил Удильщик, — анархия, бесхозяйственность, разобщенность заготовителей…
— И кустарщина! — подхватил Кашалот. — И это в век электроники, кибернетики и бионики! Но что же вы предлагаете, дорогая Гаичка?
Ее взгляд вдруг устремился куда-то поверх окружающего поляну леса, в заоблачные выси, в глазах появился блеск, физиономия приняла мечтательное выражение. От прежней Гаички, деловой, расчетливой, трезвомыслящей, практичной, не осталось и следа. То, что коапповцам предстояло услышать, очевидно, вынашивалось ею много месяцев.
— Мобилизуйте всё свое воображение… — попросила она, и все услышали, что даже голос ее изменился: сухость и официальность исчезли, появились романтические нотки…
— Мобилизовали! — хором сообщили коапповцы и обратились в слух.
— Разгар зимы… — проворковала Гаичка мелодичным голоском. — На поляне КОАППа гигантское хранилище архисовременной архитектуры: бетон, стекло, алюминий, кора, лишайники… У входа вас встречает Главный Кормчий…
— То есть, распорядитель кормами? — уточнил Гепард.
— Да, я буду стоять у кормила, я и мой муж. Мы единомышленники — что думаю я, то и он, что говорю я, то и он. Итак, мы встречаем вас с улыбкой и провожаем к начальнику Отдела кедров…
— Отдела кадров, вы хотели сказать? — поправила Стрекоза.
— Повторяю: к начальнику Отдела кедров — эту должность занимает птица Кедровка. Осенью она, как обычно, заготовила двадцать с лишним тысяч отборных кедровых орешков. Ей это ничего не стоит — у Кедровки под языком есть специальный карман, куда входит до сотни орешков.
— Выходит, зря говорят: «Язык мой — враг мой», — вставила Мартышка.
— Да, как видите, это справедливо не для всех. Таки вот, Кедровка нежно берет вас под крыло и ведет…
— В свою кладовку? — поразилась Сова. — Неужто сама ведет?
— Вы меня не поняли, — мягко, хотя и с укором, сказала Гаичка. — С бесчисленными, — до двух тысяч, — и технически примитивными кладовками в земле и под отставшей корой, с кладовками, куда Кедровке приходится порой рыть ходы в толще снега, с кладовками, куда бесконтрольно наведываются все кому не лень — белки, мыши, бурундуки, даже соболи, — с такими кладовками будет покончено раз и навсегда! Кедровка приведет вас в огромный светлый зал, где в автоматические кормушки засыпаны очищенные ею же кедровые орешки. Пока вы угощаетесь, звучит фонограмма ее песенки, что способствует созданию соответствующего настроения и повышению аппетита… Я вам сейчас ее спою.
И она действительно спела: