— Вы не могли бы раздобыть автоген?
С такой странной просьбой обратился к Человеку Кашалот в самом конце заседания Комитета охраны авторских прав природы, состоявшегося в самом начале года.
Для чего председателю КОАППа понадобился автоген? Уж не собирался ли он разрезать листы металла? Или, наоборот, сваривать?
Не менее загадочным представляется то обстоятельство, что заседание это, первое в этом году, было созвано в день, когда все-все-все — люди, животные, и даже растения (особенно елки) отсыпаются после встречи Нового года.
Что же заставило сотрудников такой уважаемой, солидной организации, действительных членов и членов-корреспондентов КОАППа, прервать отдых и в свой законный выходной день собраться на Большой Коапповской Поляне? Неужели нельзя было отложить заседание хотя бы на сутки?
Подобные вопросы могли бы возникнуть только у тех, кто находится в полнейшем неведении о предшествующих событиях…
Началось с того, что утром первого января Стрекоза обзвонила всех коапповцев и каждому взволнованно прокричала одну и ту же короткую фразу: «Они…» Впрочем, нет, все началось гораздо раньше — еще осенью, когда коапповцы, устроив грандиозный субботник (он состоялся во вторник и в среду), методами народной стройки соорудили на Большой поляне Большую теплицу, натаскали туда специально приготовленный грунт, посадили семена и стали с нетерпением ждать результатов.
Утром первого января, возвращаясь домой после встречи Нового года, Стрекоза решила сделать крюк, чтобы очередной раз заглянуть в теплицу. После чего и последовала серия звонков коллегам, каждому из которых Стрекоза прокричала с ликованием: «Они взошли, взошли!»
…И вот Кашалот и его верные соратники, обступив теплицу, рассматривают сквозь стекла нежные зеленые росточки и растроганно повторяют: «Надо же — взошли! Какая прелесть!»
— Просто чудо! — уже который раз восклицает Стрекоза, более других склонная к восторженным изъявлениям чувств.
— И впрямь чудо, — промолвила молчавшая до сих пор Сова. — Уж сколько раз, кажись, такое видала, а все дивлюсь: как же это получается?
— Что именно? — осведомился Удильщик, любивший во всем определенность.
— Да вот это самое, — Сова показала крылом на всходы. — Попало в землю семечко — махонькое, сухонькое… и вдруг, откуда ни возьмись зеленый росточек! Где ж он прежде-то прятался?
— В генах, дорогая Сова, — сказал Гепард.
— в чем? — Сова явно впервые слышала это слово.
— В генах, — повторил Гепард и на мгновение задумался, подыскивая подходящее объяснение. — Видите ли, у любого растения, — как, впрочем, и у любого животного, — в самой-самой первой клеточке находятся гены. С чем бы их сравнить, чтобы вам стало понятно? Пожалуй, с крошечной магнитофонной пленкой, на которой записано все: какое растение или животное должно получиться из этой самой первой клеточки, как оно будет расти и даже, в известной мере, как станет жить, когда вырастет.
— Записано, говоришь? — Сова кивнула. — Ну, тогда понятно: что записано пером, не вырубишь топором.
— «Не вырубишь топором»… — в устах Кашалота, с чувством повторившего эти слова, они прозвучали многозначительно. — Прекрасно сказано, уважаемая Сова! Вам удалось всего в трех словах определить самую суть нашего более чем своевременного начинания, которое… то есть, благодаря которому…
В этот момент между деревьями мелькнуло что-то белое, и послышался блеющий голос, громко напевавший: «Бе-е-е-са-ме-е-е бесаме мучо»…
— Ну вот… — Удильщик даже поморщился от досады. — Перебили блистательную речь нашего обожаемого председателя, да еще на самом впечатляющем месте! Кому это вздумалось петь?
Словно отвечая на его вопрос, на поляну вышла молодая Коза. На шее у нее болтался на ремешке портативный репортерский магнитофон.
— Привет коапповцам! — крикнула она еще издали. — С Новым годом, с прошедшим католическим и с предстоящим православным Рождеством!
— И вас также! — откликнулись коапповцы.
— С чем пожаловала, голубушка? — поинтересовалась Сова.
— С редакционным заданием. Я корреспондент Лесного радио. Хотя я там совсем недавно, но уже успела так себя проявить, что меня послали…
Последовала многозначительная пауза. Наконец, Кашалот не выдержал и спросил:
— Куда?
— К вам! Завредакцией прямо так и сказал: «Идите-ка вы к Кашалоту!» Проникновенно так сказал, от всей души. И вот я здесь — буду вести репортаж с поляны КОАППа! Собственно, вчерне он, можно сказать, почти готов — осталось подмонтировать мои непосредственные впечатления и живые голоса. Назвала я свой новогодний репортаж «Сказки коапповского леса».