В открытую дверь Смирнов увидел женщину — делопроизводителя. Она быстрым шагом подошла к двери своего кабинета, вставила ключ в замок, и обернувшись, поприветствовала Смирнова. Александр поздоровался в ответ и продолжил изучать содержимое этикетки бутылки коньяка, мысленно отметив про себя, что половины содержимого уже нет, он трезв как стекло, и, вероятно, для достижения хоть какого либо положительного эффекта придется прибегнуть к уничтожению стратегического неприкосновенного запаса- еще одной бутылки из самих недр сейфа.
— К сожалению, большего запаса нет, — отметил про себя Александр.
После этого в течение 30 минут на рабочие места прибыли все сотрудники отдела.
— Подожди, а почему все? — Смирнов удивился и вышел в коридор, что бы проверить то, что его так удивило.
Он зашел в кабинет к следователю- Николаю Миронову и уставился на офицера. Миронов сидел за столом и тупо смотрел в стену. Обильный пот, стекающий с лба офицера указывал на то, что Николай по-прежнему болен. Вчера, по пути с работы, Смирнов навещал сослуживца и видел, что у того как раз наступил пик обострения простуды. Тем вечером Николай передал справку врача с освобождением на три дня и попросил отдать ее начальнику отдела.
— Привет Коля! — поздоровался Смирнов.
— Здравствуйте Александр Николаевич, — каким-то механическим и безликим тоном произнес Миронов.
Александр ничего не стал больше спрашивать и вышел из кабинета. Необычное отчужденное состояние следователя отнес на счет болезненного состояния Николая и стрессовой ситуации.
Через несколько минут на пороге его кабинета возник дежурный, четко отрапортовавший — Товарищ подполковник юстиции! Руководитель военного следственного отдела вызывает всех сотрудников в свой кабинет на совещание.
Продолжая размышлять по поводу последних событий, Смирнов пошел в сторону кабинета начальника, но вдруг удивленно остановился на полпути.
— А чего это ты, родной, меня подполковником обзываешь?
Дежурный круто развернулся, принял постройку «смирно» и, … промолчал.
Не дождавшись ответа, Смирнов развернулся и направился дальше по коридору. Уже взявшись за ручку двери кабинета начальника отдела, Александр вдруг замер от внезапно возникшего нехорошего предчувствия. Что именно насторожило, он пока не понял, но это являлось важным., очень важным, хоть и пока непонятно что.
Июнь 2002 г.
Смирнов стоял в коридоре военной прокуратуры у двери с табличкой «Военный прокурор». Александр осмотрел себя и решительно постучал в дверь. Получив разрешение, вошел и, стараясь говорить как можно спокойнее и увереннее, доложил, — Товарищ полковник юстиции! Майор юстиции Смирнов. Представляюсь по случаю прибытия на новое место службы.
Полковник встал из-за стола, протянул руку для приветствия и указал на стул. Дождавшись пока Смирнов займет место, прокурор спокойным и ровным голосом поздравил с прибытием к новому месту работы. В ходе последующего разговора Смирнов узнал, что полковник- Вышинский Игорь Николаевич не является кадровым военным. Он окончил Красноярский юридический институт, после которого сложным и долгим путем стал следователем военной прокуратуры и военным прокурором. Будучи офицером, Вышинский с гордостью носил военную форму, однако, предпочитал, что бы его подчиненные, соблюдая все основные правила для военнослужащих, тем не менее, больше обращали внимание на работу, а не на службу. Смирнов внутренне усмехнулся этому, так как часто встречал в своей жизни людей, для которых лозунг — «Служить буду, а работать нет», являлся основным смыслом жизни. Поэтому, данное выражение прокурора Александр понял без лишних разъяснений. Следующее, что сообщил прокурор, так же оказалось вполне понятно. В частности то, что в их коллективе, военных прокуроров и следователей, обычным является обращение по имени и отчеству. На этом Игорь Николаевич закончил свою приветственную речь и отправил Смирнова по службам становится на довольствие. В заключение Вышинский пошутил, что если он, Смирнов, на него когда ни будь обидится, тогда может называть его по воинскому званию — полковником юстиции. С тех пор Смирнов строил свое общение не только с сослуживцами и гражданским персоналом, а так же с военнослужащими по призыву, откомандированными в прокуратуру в качестве дежурных или водителей, только по имени и отчеству. Обращение по воинскому званию или фамилии Александр прибегал именно для тех случаев, если наступала конфликтная ситуация или в иных, достойных этого случаях, всегда отмечая, что в этом случае его собеседник всегда реагировал на этого правильно- понимал, что общение выходит за рамки обычного.
Смирнов понял, что так насторожило. Солдат во второй раз за время службы назвал его не по имени и отчеству, а по воинскому званию. В первый раз, это произошло около 8 месяцев назад, когда тот только прибыл в отдел. Второй, сейчас. Решив, что разберется с этим позже, Смирнов вздохнул и зашел в кабинет шефа, который, к его удивлению, никак не отреагировал на появление своего заместителя. Александр поздоровался, сел на свое место, и осторожно стал наблюдать за входящими в кабинет другими сотрудниками. Ситуация, к слову сказать, смотрелась не совсем обычно. Все происходило в полном молчании без принятых в таких случаях рукопожатий и приветствий. Вместе с тем, никто и никаким образом не показал свое отношение к происходящим событиям.
Руководитель отдела полковник юстиции Савенков Николай Николаевич дождался, пока все займут свои места, глубоко вздохнул и неожиданно пристально посмотрел на Смирнова.
— Уважаемый Александр Николаевич! Я прошу Вас впредь не появляться на службе с запахом спиртного. На всякий случай, это касается всех, — закончил ровным голосом шеф.
— Помимо того, что это вредно для здоровья, это еще и подрывает дисциплину в отделе! — как то не к месту закончил свою неожиданную взбучку Савенков.
Сказать, что Смирнов удивился, это не сказать ничего. Лично он никогда не злоупотреблял спиртным, тем более, что предпочитал сам водить автомобиль даже при выполнении служебных заданий. То, что шеф начал совещание с разноса своего заместителя по данному поводу, а не с того, что, безусловно, затмевало все остальные события, сильно удивило. Тем более, что принятое количество спиртного никак не сказалось на его, Смирнова, состоянии. Ну а то, что шеф затронул тему наносимого здоровью вреда, Александр вообще понять не мог. Лично Савенков никогда не злоупотреблял спиртным, но, как и все нормальные люди, иногда позволял себе пропустить пару-тройку рюмок.
Не зная, как отреагировать на произошедшее, Смирнов поступил так как поступал всегда в непонятных ситуациях- строго по Уставу. Александр встал из-за стола и как можно более спокойным и ровным голосом ответил:
— Я Вас понял товарищ полковник юстиции. Прошу меня извинить, такого больше никогда не повториться!
Не дождавшись вполне прогнозируемой реакции, он уже собирался сесть на место, когда услышал спокойный ответ шефа: — Благодарю, можете садиться.
Посчитав, что поведение Савенкова является просто результатом последствий шокового состояния, вызванного происходящим, Смирнов собрал все оставшиеся у него в голове здравые мысли и приготовился внимать начальству.
— Товарищи офицеры и гражданский персонал военного следственного отдела, торжественно-пафосно начал свое выступление шеф.
Смирнов внимательно слушал речь начальника, и ее содержание в свете услышанного ранее по телевизору его не удивило, сначала.
Как Александр и предполагал, Савенков коротко и понятно сообщил последнюю информацию, потребовал у подчиненных не поддаваться панике, а так же строго соблюдать рабочую дисциплину. Офицерам отдела предписывалось получить личное оружие и убыть в войсковые части для выполнения поставленных задач. Задача каждому офицеру определялась им лично. Особое внимание на части, где планируются работы по отстыковке головных частей от баллистических ракет и их транспортировка в пункты эвакуации. В воинские части уже поступил приказ о приведении в полную боевую готовность и подготовке к проведению указанных мероприятий. Как понял Смирнов, шеф уже общался с вышестоящим начальством и получил дополнительные инструкции. После выполнения сотрудниками отдела задания, им выдадут предписания с разрешением на эвакуацию.