Если же кто-нибудь подойдет ко мне ближе, чем на сто — сто пятьдесят метров, то он либо покажет голую спину, либо будет тут же сожжен!
Глава 11
Мне нужно было кому-нибудь сказать об этом, и таким козлом отпущения стала Дорис. У нее это вызвало негодование. Боже, вид у нее был как у ошпаренной совы. Я рассказал ей все, что чувствовал в отношении участия Мэри в этом спектакле.
— Насколько я понимаю, вы хотели жениться на этой девушке?
— Верно. Довольно глупо с моей стороны, не так ли?
— Значит, она понимала, что она может делать с вами. Да, это нечестно. — Дорис перестала массировать меня и прищурила глаза. — Я никогда не встречалась с вашей рыжей, но если встречусь, то исцарапаю ей все лицо!
Я улыбнулся.
— Вы чудесное дитя, Дорис. Я уверен, что мужчина, которому вы подарите свою благосклонность, будет счастливым человеком. Вы будете честны по отношению к нему.
— О, я нравлюсь сразу нескольким. Но если бы я сотворила хотя бы наполовину подобное этому, я бы разбила свое зеркало. Повернитесь, и я займусь другой ногой.
В палату вошла Мэри. Первое, что до меня дошло, это сердитые слова Дорис:
— Вам нельзя сюда!
— Но мне надо, — отвечал голос Мэри.
— Убирайтесь отсюда, — пронзительно закричала Дорис, — или я с корнем повырываю ваши крашеные волосы!
Послышались характерные для драки звуки, а затем звонкая пощечина.
— Эй! Что там происходит? — пришлось мне вмешаться.
В двери они показались вместе. Дорис тяжело дышала, волосы ее были растрепаны. Мэри удалось придать себе величавый вид, но на ее щеке ярко краснело пятно величиной с ладонь Дорис.
Дорис перевела дух и сказала:
— Вон отсюда! Или я сейчас же позову врача. Пациент не желает видеть вас!
— Я хотела бы это услышать от него самого, — сказала Мэри.
Я посмотрел на них обеих и усмехнулся:
— Ну, что за чертовщина. Раз уж она здесь, то мне нужно кое-что ей сказать. Спасибо за все, что вы сделали, Дорис.
— Вы дурак! — бросила медсестра и вышла прочь.
Мэри подошла к моей койке.
— Сэм, — сказала она. — Сэм…
— Меня зовут не Сэм.
— Я никогда не слышала твоего настоящего имени…
У меня не было ни времени, ни желания объяснять, что родители наградили меня именем «Илахью», поэтому я просто усмехнулся:
— Что из этого. Сойдет и Сэм.
— Сэм, — повторила она. — О, Сэм, дорогой мой…
Она склонила голову. Я деланно фыркнул.
— Да, я понимаю. Не знаю почему, Сэм. Я пришла выяснить, почему ты ненавидишь меня. Вероятно, я ничего не смогу изменить, но я должна знать. Понимаешь, должна!
— После всего того, что ты совершила, ты не знаешь, почему? Мэри, может быть, ты и холодная, как рыба, но ты отнюдь не глупа.
Она покачала головой.
— Просто отсталая, Сэмми. Я не равнодушная, но я часто совершаю глупые поступки. Взгляни на меня, пожалуйста. Я не знаю, что они с тобой сделали. Я знаю, что ты позволил им это сделать, чтобы спасти меня от этого. Я знаю это и глубоко тебе благодарна. Но я не понимаю, почему ты ненавидишь меня. Я не просила тебя совершать этот поступок и, видит бог, я не хотела, чтобы ты это делал!
Я ничего не ответил. Тогда она сказала:
— Ты мне не веришь?
Я прислонился к стенке, приподнявшись на локте.
— Я верю, что ты сама себя убедила в том, как все это было. А теперь я расскажу, как все это было на самом деле.
— Расскажи, пожалуйста.
— Ты сидела в том гнусном кресле, прекрасно зная, что я никогда не допущу, чтобы ты прошла через все это! Ты отлично понимала ситуацию, независимо от того, признавал это или нет твой хитрый женский ум. Старик не мог бы принудить меня ни оружием, ни пыткой, ни даже наркотиками. А ты могла! И сделала это! Ты вынудила меня сделать такое, что я лучше бы умер, но не сделал. Даже мысль о прикосновении этой мерзости делает меня грязным, заставляет ощущать себя «порченным». И ты это сделала!
Лицо ее стало постепенно белеть, пока не стало зеленым на фоне волос. У нее перехватило дыхание.
— Ты веришь этому, Сэмми? — едва слышно произнесла она.
— Разумеется.
— Сэм, но ведь было все иначе! Я не знала, что ты окажешься там. Я была совершенно поражена, когда увидела тебя, поверь мне. Но я должна была пройти через это. Я обещала!