— Обещала, — повторил я. — Да, это все покрывает обещание школьницы.
— Вряд ли это было обещание школьницы.
— Может быть. Но сейчас это уже не имеет значения. Так же, как и не имеет значения, говоришь ли ты правду о том, что не знала, что я буду в той комнате. Суть вот в чем: ты была там и я был там — и ты могла, обязана была предвидеть, что может произойти, если ты сделаешь то, на что пошла!
— О, это только тебе так кажется, и я не в состоянии оспаривать факты.
— Еще бы!
Довольно долго она стояла молча. Я не мешал ей. В конце концов она сказала:
— Сэм, когда-то ты говорил, что хочешь жениться на мне…
— Тогда были совсем другие дни.
— Я не жду, что повторишь это предложение.
Но как естественное следствие того, что произошло, Сэм, неважно, что ты об этом думаешь, я хочу сказать тебе, я от всей души благодарна за все, что ты сделал для меня. И теперь я совершенно иначе отношусь к твоим словам, Сэм. Ты меня понимаешь?
Я улыбнулся ей.
— Боже праведный, изворотливость женского ума меня восхищает и поражает. Ты всегда считаешь, что можно уравнять счет и начать все сначала. — Я продолжал ухмыляться, пока она вся не зарделась. — Со мной это не пройдет. Я не причиню тебе беспокойства, приняв такое великодушное предложение.
— Я позволила себе решиться сказать об этом, — произнесла она ровным тоном. — И я согласна на это и на любое другое, что я могла бы для тебя сделать.
Я откинулся на подушку.
— Конечно, ты можешь для меня кое-что сделать.
— Что же? — в ее глазах вспыхнул огонь.
— Перестань меня беспокоить. Я устал.
Я отвернулся.
Старик просунул голову в дверь. Моим немедленным впечатлением было удовольствие — от влияния личности Старика тяжело избавиться. Затем я все вспомнил и похолодел. Я стряхнул с себя обаяние личности Старика.
— Я хочу поговорить с тобой, парень, — начал он.
— Я не желаю с вами разговаривать. Уходите!
Он не обратил внимания на эти слова и прошел вовнутрь.
— Можно присесть.
— Вы, кажется, это уже сделали.
Он и на это не обратил внимания.
— Понимаешь, сынок, ты один из лучших моих людей, но иногда все же ты слишком спешишь с выводом.
— Пусть это вас не беспокоит, — сказал я. — Как только врач меня выпишет, я увольняюсь.
Наш босс всегда слышал только то, что хотел слышать.
— Ты очень спешишь с заключениями, сынок. Возьми хотя бы для примера, эту девушку — Мэри…
— Какую Мэри?
— Ты отлично знаешь, кого я имею в виду. Тебе она известна под именем «Мэри Каванах».
— Вот и забирайте ее себе!
— Опять ты прыгаешь! Ты не представляешь себе, как своим поведением расстраиваешь Мэри. Из-за тебя я могу лишиться прекрасного агента.
— Ха-ха. Я весь в слезах!
— Послушай-ка ты, сопляк зеленый, у тебя нет ни малейших причин быть с ней грубым! Тебе неведомы факты!
Я ничего не ответил — объяснения не самая лучшая защита.
— О, я догадываюсь, что ты думаешь, — продолжал он. — Ты считаешь, что она позволила, чтобы ее употребили в качестве приманки. Так вот, это не совсем так. Ею воспользовались, и сделал это я. Я именно так и задумал с самого начала.
— Вы знаете, что делаете!
— Так почему ты обвиняешь ее?
— Потому, что вы не могли бы это совершить, если бы она не помогала вам. О, какой это благородный жест с вашей стороны, со стороны бессердечного негодяя, взять всю вину на себя — но вы не можете этого сделать.
Он и ухом не повел и продолжал:
— Ты понимаешь все, кроме самого главного, а оно в том, что девчонка действительно ничего не знала.
— Но ведь, черт побери, она была там!
— Да, была. Сынок, я когда-нибудь тебе лгал?
— Нет, — должен был признать я. — Но не думаю, что вы станете колебаться, когда на карту поставлена судьба человечества.
— Возможно, я заслуживаю твоего презрения, — кивнул он. — Да, я мог бы солгать даже самому президенту, если бы от этого зависела безопасность страны. Я не считал это нужным, потому что был очень разборчив в выборе тех, кто работает со мной. Но в данном случае благополучие страны от этого не зависит и я не лгу, а тебе очень просто это проверить и удостовериться, лгу ли я или нет. Поверь, что эта девчонка ничего не знала. Она не знала о том, что ты окажешься в этой комнате, но знала, почему ты там оказался. Она ничего не знала о том, кто еще может сидеть в этом кресле. У нее не было ни малейших сомнений в том, что именно ей предначертано пройти весь этот ад. Она не имела ни малейшего понятия о том, что я уже решил, что именно ты будешь тем единственным добровольцем, кто всецело устроит меня, даже если для этого я вынужден буду тебя связать и подвергнуть этому насильно. Она даже не знала того, что ты уже выписан из лазарета.