В других космогонических мифах перебираются иные варианты происхождения сущего.
Наиболее распространена версия о космогоническом назначении жертвы. В жертву приносят боги титана Пурушу, сотворяя из его членов землю, небо и прочее; в жертву приносят себя Дакша и Вишвакарман ("творец всего"):
Принеси себе в жертву (свое) тело, (тем самым) укрепляя (его).
О Вишвакарман, укрепляющий себя жертвоприношением,
Принеси себе в жертву землю и небо!
В качестве изначальной жертвы называется также Вач ("речь"), и акт сотворения мира представляется как наречение Вишвакарманом богов и существ, которые подходят к нему чередой.
Этот миф предвосхищает библейский сюжет наречения имен. Характерно, что в "Ригведе" "Творец всего" пользуется услугами риши — "сказителей", причем грань между богом и людьми стерта до такой степени, что именно риши и "добыли жертвой богатство, ...создали эти миры".
Невзирая на предположение о полном отсутствии до начала начал чего бы то ни было ("не было не-сущего, и не было сущего тогда"), мудрецы все же представляют себе изначальную субстанцию некой хаотической смесью воды и земли, а также огня. Последний выделяется в виде Агни или "Золотого Зародыша", который в течение года носится на поверхности вязких вод, а затем раскалывается (или его раскалывает Индра) и порождает миры.
Интересно такое противоречащее логике построение:
Из пупа Нерожденного торчит Нечто,
О которое опираются все существа.
Из полного цикла гимна явствует, что Нечто — это "Первый Зародыш", а Нерожденный — известный нам уже "Творец всего". И получается такая картина: неродившийся еще Творец полуродил зародыш сущего, а об этот фактически несуществующий зародыш опираются несуществующие существа.
Допущение беспредельности связей между всевозможными проявлениями материального мира приводит к понятийному стиранию границ между естественным и сверхъестественным. Это роднит магию с религией. Но если для религиозного сознания характерны слепая вера и подчиненность "воле господней", то магия стремится помыкать богами! Вследствие этого в магии царит культ не божеств, а техники управления ими. Так, в одном из гимнов "Ригведы" читаем:
Наблюдатели Варуны, воодушевленные одинаковым желанием,
Озирают эти два прочно укрепленных мира...
Провозгласил мне, мудрому, Варуна:
"Трижды семь имен несет корова.
Кто ведает знак (имен), пусть произносит (их) как сокровенные,
(Если этот) вдохновенный хочет помочь будущему поколению".
Слова "кто ведает — пусть произносит" представляют собой магическую формулу, распространенную у ведийских ариев и означавшую необходимость определенных сведений и ритуалов, исполнение которых обеспечит достижение желаемого. Со следами таких ритуалов мы сталкивались при рассмотрении "степных пирамид". Один из ярчайших примеров — магическая роспись на стенках гробницы из IV слоя Высокой Могилы (рис 15). Божества включены здесь в циклы года и человеческой жизни, сопряжены со сторонами света и календарными числами... Ясно, что они могущественны лишь в тех пределах, которые им отвели мудрецы.
Важно знать, что боги первобытной эпохи — это не господа последующих классовых формаций, а подобия философских категорий.
В самом деле, кто такие Митра ("мирный") и Варуна ("ворчливый", "кипящий", "грозный"), связанные, соответственно, с общественными установками и законами природы? Это, прежде всего, диалектические полюса бытия, затем — первобытная модель правоведения, а уж в последнюю очередь — зачаток привычных нам богов-вседержителей. То же можно сказать об их матери Адити ("непрерывном", "бесконечном"), которая символизировала нескончаемые годовые циклы Вселенной...
Теряясь пред тайной происхождения мира, но не отказываясь от попыток ее раскрыть, древние мыслители нередко подменяли ответы цепочкой вопросов:
Кем укреплены огромное небо и земля.
Кем установлено солнце, кем — небосвод,
Кто в воздухе измеряет пространство, —
Какого бога мы почтим жертвенным возлиянием?
На роль творца не подходил ни один из известных богов, ибо их функции были известны и, в конце концов, ограничены. Поэтому творцом мира назывался "Неизвестный бог" или Праджапати ("отец существ"), или тот же Вишвакарман ("творец всего"), но это были не имена, а эпитеты, которыми наделялись различные боги. Выход намечался в признании Одного или Нечто, который существовал изначально "по ту сторону Семи Мудрецов" (первых риши, составителей гимнов "Ригведы"), "по ту сторону неба, по ту сторону этой земли, по ту сторону богов и асуров", то есть до сотворения мира. Но когда мудрецы начинали развертывать картину самосотворения сущего дальше, то это Одно или Нечто становилось тут же "Зародышем" или "Отцом сущего", то есть превращалось в неопределенность...
Археологические соответствия ведийским представлениям о происхождении мира были рассмотрены выше — это следы космогонических ритуалов в воронках курганов, а также соответствия образам Адитьев, Вишну и других божеств. Образам Одного или Нечто соответствуют идолы и сосуды, на которых изображены лишенные контуров детали лица; иногда подобные схемы проступают в размещении могил относительно насыпи или даже в планировке насыпей в курганной группе...
Существовало два выхода за пределы познания: запрет на "копание в вечных вопросах" (то есть вовсе не выход, а смиренное признание пределов познания) и разработка техники обхода этих вопросов. Первый путь вел к религии, второй — к магии. Рождающееся из первобытнообщинного строя рабовладение пошло по первому пути, который соответствовал природе государства с его тяготением к запретам и стабилизации. Но путь магии еще долго оставался актуальным; им соблазняются и в наше просвещенное время.
Магия, которую принято считать заблуждением и чем-то вроде примитивной религии, на самом деле... младшая сестра науки! Этот парадоксальный вывод серьезных исследователей необходимо глубоко и правильно понять, иначе мы не сможем усвоить рациональные зерна древних учений.
Оформившуюся лет 300 назад, при жизни Ньютона, науку и уходящую во времена формирования человечества магию роднят представления о единстве мироздания и общая цель: познание законов успешного освоения человеком природы. А разделяют их объем и качество знаний о мироздании, различия путей достижения означенной цели.
Наука занята поиском основных, наиболее вещественных связей, непременно поддающихся экспериментальной проверке и теоретическому обоснованию. Магия же остается на исходной позиции представлений о взаимосвязанности всех элементов мироздания и исповедует возможность практических результатов посредством любого (от физического до мысленного) воздействия на любой из этих элементов. Так, и ученый и маг уверены, что повозка может взлететь. Но для первого такая возможность весьма ограничена (транспортный вертолет, направленный взрыв, ураган), для второго же не существует ограничений, и, восполняя неразвитость логического мышления изощренным воображением, маг легко может представить Большую Медведицу возом, перенесенным на небосвод искрами погребального костра...
Как мы уже отмечали, маги старались избегать вопросы о происхождении и строении мироздания, неразрешимые при тогдашнем зачаточном уровне науки. Их усилия были направлены на разработку обрядов, способных давать власть над "богами" и получать желаемое. Эти усилия были отнюдь не пустоцветом прогресса: они оттачивали абстрактное мышление и тем самым готовили почву для развития научного мировоззрения. И, кроме того, именно магам удалось сиять противоречие между жизнью и смертью...