Я вдруг понял, что прошёл через турникет метро, забыв приложить карточку. При этом турникет открылся. Сам. Видимо, техника тоже иногда даёт сбои, не только человеческий мозг.
Чувствовал я себя, мягко говоря, не очень хорошо. С одной стороны, опьянение ещё не прошло, с другой, симптомы похмелья уже были налицо – голова гудела, подташнивало. В метро я оказался в самый час пик. Полно народу, и практически всем я со своей пьяной рожей мешался. Одному плохо нарисованному хмурому пассажиру я наступил на ногу, другой расплывчатой девушке зацепился за зонтик сумкой, отчего она завопила: «Уроды! Обижаете меня опять!» - и стукнула меня по ноге пакетом. Потом я споткнулся о чужой чемодан и, падая, чуть не уронил ещё двоих. Кое-как протиснувшись, пристроился возле двери. Пока ехал, мне казалось, что я чувствую желудком, как колёса проезжают стыки рельсов. Хотя какие уж в метро стыки, смех один.
Мой взгляд привлекла надпись в конце вагона: «Отключите стояночный тормоз». Мне на мгновение стало не по себе. Уж больно это напоминало безумные вывески, которые постоянно попадались в маразме. Впрочем, когда я немного напряг мозг, понял, что ничего особенного в этой фразе нет. Она относилась не ко мне, а к работникам метро, вот и всё. Я потряс головой, чтобы от меня отвязалось раз и навсегда это дурацкое ощущение, что я нахожусь в маразме. Голова закружилась, и я снова чуть не упал, успев ухватиться за поручень.
Вышел на «Кунцевской», чтобы дальше идти пешком. Автобуса я бы уже не вынес. А так ветерок помогал понемногу приходить в себя. Правда, вонь от проезжающих машин с похмелья чувствовалась особенно остро. Не знаю уж, сколько я времени шёл от метро до дома, но, когда подходил к дому, сил вообще не было. Я посмотрел пьяным взором на свой балкон и подумал, что он так близко – рукой подать, да и балконная дверь открыта, а мне ещё надо отпирать подъезд, подниматься по лестнице…
Я прыгнул. Тяжело стукнулся грудью о перила балкона, повис.
- Блин, что же я за идиот-то… - проскрежетал я зубами, пытаясь вскарабкаться наверх. Если бы меня кто увидел, наверно, вызвали бы милицию. Но мне повезло. Я перевалился через перила, чуть ли не на четвереньках вполз в комнату, плюхнулся на диван и отключился.
* * *
Внимательный читатель, увидев эти мои три звёздочки, возмутится: «Ну как же так! Опять эти три козявки! Ну, в прошлый раз ещё понятно – там было некое оправдание. Но сейчас-то ничего особенного». И будет прав. Однако, как я уже говорил раньше, я имею право ставить звёздочки где угодно в этом тексте, поскольку именно я его пишу. Так что можете возмущаться сколько душе угодно, звёздочки всё равно уже есть. Ну, нравятся они мне просто, вот и всё.
Уж не знаю точно, сколько я проспал, но, когда я проснулся окончательно, снова было утро. Яркое солнышко било в окно, сквозь незапертую балконную дверь веяло свежестью, да и чувствовал я себя, как ни странно, отлично.
Я встал и пошёл в ванную, где умылся, побрился, почистил зубы, помылся и переоделся – короче, привёл себя в порядок. Потом вернулся в комнату и решил разобрать сумку, которая валялась возле дивана. Вообще, судя по её виду, мне нужно было решить, то ли её как следует постирать, то ли просто выкинуть, но я отложил этот вопрос на потом.
Первое, что мне попалось под руки – моя зачётка. Она вернула меня к суровой правде жизни. Мне предстояло готовиться к осенней пересдаче. Правда, оставалось ещё почти два месяца, как мне подсказывал календарь в моих часах, но это радовало только отчасти. Я раскрыл зачётку, полистал. На последней заполненной странице стояла подпись профессора Тургенева и оценка «хор». Я не мог поверить своим глазам. Оказывается, я сдал экзамен, да ещё и на четвёрку! Болван, я ведь тогда даже в зачётку не посмотрел, решив, что там уж точно «неуд»!
Я немного попрыгал от радости по комнате, повыкрикивал разные междометия, потом успокоился и продолжил выкладывать вещи из сумки. В фонарике села батарейка. Ножик отчего-то слегка заржавел. Может, после прогулки по дну моря, уж точно не скажу. Потом я достал Семнадцатую Плиту. По-хорошему, её нужно было бы вернуть в хранилище Конгресса, но у меня на волне эмоционального подъёма мелькнула другая озорная мысль.
Я взял Плиту и, выйдя из квартиры, позвонил в дверь напротив. Выглянул насторожённый Шура.
- Привет, сосед. Ты чего в такую рань?
- Я это, - ответил я. – Кирпич вот принёс. В уплату за соль.
- А. Спасибо, - Шура взял кирпич и вдруг вперился в меня взглядом: - Э, друг! А ты где его взял?