Леонид Кудрявцев[1]
Женская логика
Итак, новую картину следовало написать на планете Отуссая. А чтобы не отвлекаться на бытовые мелочи, надлежало прихватить с собой Клэр. В трюме моего экранолёта место для неё найдётся. При этом я не могу оставить жену без её любимого дома и, стало быть, возьму с собой и её. Кстати, две хозяйственные и заботливые женщины сделают мой вояж гораздо приятнее. И ещё, Ноэми уже давно заговаривала про отпуск на какой-нибудь экзотической планете, в стороне от привычных туристических маршрутов. Вот, теперь её мечта исполнится. Ну, чем плох план?
Я вздохнул.
Пережить бы ещё сборы в дорогу.
— И обязательно надо позаботиться о креме для загара, — напомнила Ноэми.
Вид у неё был очень деловой.
— Зачем? — поинтересовался я.
— Загорать, конечно.
— Это рабочая поездка. Там будет не до развлечений.
— Тебе. А у меня-то отпуск. И я намерена провести его с толком.
— На Отуссае загорать не получится.
— Откуда знаешь?
— Её орбита расположена необычно.
— Мне помнится, несколько часов назад ты говорил, будто она находится от своего солнца на вполне приемлемом расстоянии? И атмосфера у неё пригодна для дыхания? Уверена, местечко позагорать найдётся.
Хоть кол на голове теши.
— Пару следующих недель, — сообщил я, — вся поверхность планеты будет покрыта толстой коркой льда, уникального, особой цветовой гаммы. Если вычесть время на дорогу, то останется неделя, но именно за неё мне необходимо написать гипнос-полотно.
— То есть, там будет зима всё время нашего пребывания?
— В яблочко.
— А ты будешь писать снег и лёд?
— Я хочу запечатлеть этот удивительный лёд, его оттенки и отблески, переливы, все пробуждаемые им ощущения. Причём, как и положено, зиму сменит весна, весьма слякотная. Она тоже к солнечным ваннам не располагает. Вот когда мы вернёмся на Землю…
— Мне нужен инопланетный загар, — Ноэми была непреклонна. — Увидев его, все подружки с ума сойдут от зависти.
Я снова вздохнул.
— И не хмурься, — сказала Ноэми. — Это тебе не идёт.
— Да?
— Конечно. Кстати, я уже придумала, что мы сделаем.
— А именно?
— Ты закончишь картину, а на обратном пути мы завернём на какую-нибудь планету с подходящей атмосферой, на которой в достатке моря, пляжа и солнечной погоды. Согласен?
Я хмыкнул.
Типично женское понимание мира. Если на пути попалась очень высокая стена, вместо того чтобы свернуть в сторону, делаются попытки совершить под неё подкоп или её перепрыгнуть, перелететь на воздушном шаре, прельстить её охрану, уговорить случайно встреченного альпиниста перетащить через неё, задействовать знакомого знакомой, работавшего подрывником и поэтому знающего, как в любой стене проделать большую дыру… Упорство, помноженное на изворотливость, сдобренное гранитной уверенностью в успехе дела.
Впрочем, можно ли ожидать от них иного?
— Ты согласен?
Ну, что можно ответить? Хотя…
— А как на это посмотрит Клэр? — осторожно спросил я.
— Я её уломаю, — не моргнув глазом, заявила Ноэми. — Вот прямо сейчас пойду и договорюсь.
Да, тут остаётся только отойти в сторону.
Я взял в руки ёмкость с гипно-красками, подумал, отложил её в сторону, ухватил в два раза большую.
— Ты слышишь меня?
— Конечно, дорогая, — ответил я, прикидывая сколько следует захватить метров сонного полотна для будущей картины. — Делай, как знаешь.
— Главное, не встревай. Я всё устрою.
Кто бы сомневался? И договорится. Кроме женского понимания мира, существует ещё и женская солидарность. Рука руку моет.
Всего лишь за час сказочный, цветной лёд стал лужами и ручьями. Полюбовавшись тем, как гаснут оставшиеся от него радуги, я аккуратно опрыскал мультизакрепителем написанную мной на Отуссае картину. Бережно и сноровисто орудуя манипуляторами, Клэр её упаковала и отправила в свою кладовую. Кажется, ей такая работа нравилась.
Небо к этому времени стало цвета мохового агата. Я уже знал, что здесь это к перемене погоды.
Подчиняясь приказу погрузиться в трюм, Клэр активизировала ходовую часть дома, заставила мое жилище двинуться к стоявшему на ближайшем пригорке экранолёту. Четыре массивные конечности шагали легко, можно сказать, изящно. Сам дом изменялся, приобретал более округлую форму. Окна его вытягивались, стёкла в них становились толще. На стенах вспухали выросты, похожие на сосульки. Оказавшись в трюме, он растопырит их, словно ёжик, чтобы уберечься от перегрузок во время старта.
1
Леонид Кудрявцев родился в 1960 году. Первая публикация — 1984 год. С 1994 года зарабатывает на жизнь только творческой работой. Лауреат ряда жанровых и общелитературных премий. На данный момент автором издано шесть десятков книг. Несколько десятков публикаций в сборниках и журналах. Множество зарубежных публикаций. Член Союза Писателей России. Переводчик с польского. Живёт в Подмосковье.