— Алло, я вас слушаю, — сказала Марина хрипловатым от волнения голосом.
— Марина Евгеньевна? Мы получили ваш факс, — проговорил приятный женский голос. — Сергея Константиновича сейчас нет, но он обязательно свяжется с вами в ближайшее время.
— Простите, а вы кто? — не нашлась Марина на большее.
— Я? Никто, абсолютно никто. До скорой встречи, — прозвучали странные слова и на другом конце бросили трубку.
Ошарашенная Марина еще с минуту слушала прерывистые гудки, потом медленно положила трубку на рычаг. Ей опять стало страшно. Она подошла к окну. Уже смеркалось, в призрачном свете ноябрьского вечера все казалось каким-то неестественным, как декорация на сцене. И вдруг что-то заставило Марину напрячься, как будто струна внутри натянулась. Она почувствовала легкое жжение в груди и поняла, что видит призрак. Через двор легкой пружинистой походкой шагал Сергей! Он поднял голову и помахал ей рукой. Марина хрипло вскрикнула и выбежала из кабинета. Она остановилась в холле, потом заметалась, не зная, в какую комнату забежать, где укрыться. Вдруг в замочной скважине стал проворачиваться ключ, и дверь медленно начала открываться. Марина зажмурила глаза, оставшись стоять здесь, в холле, прижавшись к стене.
— Привет, мам! Ты чего? — услышала она голос Вадима.
«Боже мой, так это же Вадим», — подумала насмерть перепуганная Марина и открыла глаза.
Она внимательно посмотрела на сына. Ну конечно! Как же она раньше не замечала такого поразительного сходства сына с отцом. Тот же рост, та же стать, сажень в плечах. И одет он был похоже: темный костюм, длинный плащ.
— Мама, да что с тобой? Ты смотришь на меня, как на призрак. У тебя что, опять что-нибудь произошло из ряда вон? Мама, очнись! — вопрошал ее Вадим.
— Ой, прости, сынок. Это я так. Нервы чего-то сдают. Ты, Вадим, звонил по тому телефону, ну который на визитке? — спросила Марина немного заикаясь и нервничая.
— Звонил. И знаешь, что мне ответили? Извините, мол, Вадим Сергеевич (а я, между прочим, не представлялся), но Сергей Константинович не сможет с вами переговорить. Он очень далеко и вернется не скоро, во всяком случае, в офис. Поищите его, говорят, в другом месте. И тут же отключились. Я набрал еще раз, но не сработало, номер недоступен. Судя по номеру, это сотовый».
— А голос был мужской или женский? — не унималась Марина.
— Женский. Мама, выбрось эту чушь из головы. Какой-то дурак разыгрывает комедию. Не поддавайся. Ты слишком впечатлительна для таких шуток.
— Вадим, костюм отца — это не шутки! И ты не хуже меня знаешь, что этот костюм был сожжен и погребен вместе с прахом Сергея! Откуда он взялся?! Скажи мне, откуда?! Какой шутник способен на такие изощренные выходки? Пока я не найду этому объяснения, я не успокоюсь! — и Марина заплакала.
Ей по-прежнему было страшно. Единственный человек, от которого она ждала реальной помощи советом и делом был Лев Сванидзе. Но она не хотела звонить ему домой из-за Зоси. Она знала, что когда Лев говорит с кем-то по телефону, «дюймовочка» зачастую забирается к нему на колени, тормошит его, чмокает, щекочет. Нет, лучше связаться с ним в офисе. Марина решила отложить контакт до понедельника.
«Завтра воскресенье. Надо будет съездить куда-нибудь, развеяться. А в понедельник с утра вместе с Вадимом отправлюсь к Сванидзе», — решила Марина и отправилась на кухню.
Вадим уже приготовил ужин, свое фирменное блюдо — жареную картошку и форель, запечённую в фольге. Быстро и необыкновенно вкусно! Пиво, салат из свежих овощей и ароматное абрикосовое мороженое на десерт — прямо праздник гурманов.
Потом мать с сыном уселись у телевизора с жареными фисташками. Первое, что им попалось, был сериал «Любовные записки». До омерзения слащавый Сантьяго с длинными сальными волосами тряс за плечи какую-то дородную бабищу с развратным ртом и некрасивой родинкой над губой. Скорее всего, это была Изабелла. Он требовал от нее каких-то признаний, но ей, судя по всему, было не до этого. Ей явно хотелось чего-то другого, причем не Изабелле, героине этой супер-драмы, а актрисе, которая пыталась войти в роль, но у нее это не получалось, видимо из-за всепоглощающего плотского желания, которое она даже не пыталась скрыть.