Снова импульсивные переговоры на малопонятном испанском и Кейла говорит:
— Клянётся всеми богами и собственной жизнью, что пистолета у него сроду не было.
— Собственной жизнью, говоришь? Ну пускай тогда вылазит из землянки на открытое место. И повернётся, показывая что оружия при нём больше нет… Совсем нет. Андрей, — я повернулся к мужу венесуэлки. — Идите с Кейлой, принимайте пленного. Я отсюда его контролирую и, если что, пристрелю без вопросов. Но и вы там тоже поглядывайте. На рожон не лезть и про траекторию, откуда я целюсь, не забывайте. Не перекрывай директрису.
— Сообразим как-нибудь, — успокоил меня белорус, и интернациональная пара скрылась в зарослях, обходя полянку по дуге и заходя к землянке сбоку. Я же вновь приложился к карабину, контролируя каждое движение мексиканца в землянке.
Впрочем, всё вышло на удивление буднично. Бандит и в самом деле был крепко ранен и особой угрозы уже не представлял. Тем более уже сдавшийся и разоруженный. Он и ходить-то толком не мог. Только ползал. Ко всему прочему, это оказался совсем молодой пацан. Ничуть не старше лежащего возле очага Олега. Лет двадцать, не более. И, хотя, он изо всех сил пытался не показывать вида, всё равно было заметно, что он изрядно трусит. И рана… Да уж. Это — не боец. Во всяком случае, какое-то время точно. Понятно теперь, почему остальные мексиканцы не задумываясь бросили его на произвол судьбы. Матёрого вояку на берегу непременно подобрали, а за этим подранком даже и не подумали возвращаться. Списали и бросили… Возможно рассуждали они и правильно, для себя, и очень прагматично. «Щенок, раненый, а, значит, сам идти не сможет, а других сдержит в передвижениях, да ещё и идти-то к нему, значит тащиться по враждебному лесу, где можно нарваться на встречный огонь… Не… Не стоит свеч. Если бы он сам выбрался к берегу, его, вполне возможно бы, и забрали, но самим идти за ним, подвергая опасности всех остальных… Не стоит он того.» Что-то такое.
Да и вооружение у него — так себе. Ружьё обычное, ничуть не похожее на те диковинные стволы, что были у той парочки на гребне и уж, тем более, не винтовка « засадника» на берегу или даже пистолет-пулемёт его напарника. Вот напарник, тот да. Тот был матёрый сорокалетний мужик с пышными усами и шрамами на лице. Чем-то напоминал актёра Джонни Трехо. Ну вот очень похож. А этот… Сявка.
Допрос проводили мы с Кейлой. Я задавал вопросы, а венесуэлка переводила. Её мужу выпала сомнительная честь похоронить Олега. И второго мексиканца. Выдал ему саперную лопатку…
Поначалу салажонок пытался запираться и строить из себя героя. Не понимая, что его страх всё равно отчётливо виден. Пришлось пару раз крепко врезать ему по заботливо перевязанной ноге. Прямо по ране. Так что кровь вновь проступила сквозь бинты. А мальчишка даже разок вырубился. Но, зато, всю его показную браваду как ветром сдуло. Глядя на меня с откровенным ужасом он торопливо бормотал, отвечая на вопросы чуть ли не раньше, чем Кейла успевала ему их переводить.
Как мы и без того знали, боевиков у них было ровно десять человек. Ну теперь, после смерти одного и пленения второго, осталось восемь. Причём один из них раненый. Насколько серьёзно — неизвестно, но всё равно… Крови на камнях он оставил изрядно и на некоторое время из строя всё равно выбыл. Ну или ограниченно годен. В любом случае, по словам Педро (так звали бандитского мальчишку) его, того подранка, скорее всего, оставят охранять рабов, а на боевые завтра не возьмут. На вопрос, «а справится ли он там один, раненый-то?», мальчишка был вынужден признаться, что охрану обычно несут два-три их бойца. И то, только в тех случаях, когда основная банда уезжает и рабов не выпускают из барака для лучшего контроля. Даже на работы не выпускают. Для того, чтоб контролировать их во время работ, нужно минимум пятеро охранников.
Вот так и получалось, что завтра двое или трое (из которых один раненый) останутся на их бандитской базе, а к нам прибудут мстить всё те же пятеро (ну, максимум, шестеро) боевиков. Ну а где им взять больше-то? И на резонный вопрос: «А чем же они думают усиливаться, если сегодня тех же пятерых так тепло встретили, что им пришлось улепётывать, бросая оружие и раненых товарищей?», Педро признался, что они, вероятно, возьмут с базы свой пулемёт и вторую автоматическую винтовку. Ну и понятно, самых свирепых и подготовленных бандитов. На вопрос о стволах, что там у них за пулемёт, да что за винтовки, малец опять замялся, не желая выдавать всех секретов и получил по ране снова. На этот раз не так сильно, чтоб сознания не потерял. Помогло. Слова снова полились из него потоком.