Очень неожиданно для нас, вдруг слаженно заработали вражеские снайперы из своих позиций на скалах. И, практически сразу, у нас пошли раненые, дававшие об этом знать вскриками или стонами, что не могли сдержать от боли. Откуда я это знал? Все личные радиостанции, и у нас, и у союзников, были с гарнитурами, и постоянно включены. А общую сеть для оперативной связи между собой мы настроили ещё по пути сюда — так что слышимость на таком коротком расстоянии была прекрасной.
Даже не успев сориентироваться после смены позиции, и внимательно рассмотреть — что же случилось за эти секунды на поле боя, как пришлось принимать быстрое решение. Один из наёмников, которого мы до сих пор даже не замечали в густых кустах, где он до того оборудовал себе позицию, чуть привстав, прицелился из своей винтовки по направлению к нашим пулеметчикам в скалах. И… Не выстелил из неё, а явно готовился пустить из подствольника гранату — очень уж знакомой была его стойка. Заорав в гарнитуру рации:
— Скалы, берегись — граната, — сделал попытку его снять… Но не попав с первого раза, вторично сделать выстрел уже не смог, просто не успел — меня прижали к камням частым, неприцельным, но очень беспокоящим огнем. И с этого момента схватка с «дикими гусями» разбилась для всех, и для нас, и для них, на одиночные, разрозненные эпизоды.
Те, кто занимал с ночи позиции почти у самого моря, уже поняли, за эти несколько десятков минут огневого контакта, что им там делать совершенно нечего, и сделали попытку сменить её. И пробраться как можно дальше вглубь передней части острова, чтобы иметь хоть какую-то возможность оттуда бить по врагу. И, практически сразу, трое из них поплатились за спешку — снайпер, что сидел на склоне с западной стороны, своего не упустил. Хорошо, что спешка в прицеливании сыграла с ним злую шутку — все его попадания пришлись в конечности. То есть — руки и ноги.
У одного это было бедро, но с внешней стороны — сквозное, но пуля, как позже сказали хирурги тут, уже дома, даже чиркнула по кости. Но не раздробила её. Второй отделался мягкими тканями чуть ниже колена, но вести огонь с одного места, после перевязки, он всё же мог. И третий… Вот ему досталось хорошо — попадание в руку чуть выше локтя, но не прямое, а рикошетом, что кость не раздробило, а только перебило. Но и этого ему вполне хватило — от болевого шока он мгновенно потерял сознание, и пролежал, после перевязки, в своем окопчике, все время до конца зачистки.
В это же самое время, как оказалось, уже раненый пулемётчик Кота, заметив краем глаза, откуда бил этот результативный вражеский стрелок, очередью просто превратил в фарш нижнюю часть его тела. И поймал пулю вторично. Но снова она прошла лишь краем, только пропоров одежду, и попортив шкурку. Но кровило его плечо солидно — бинты были мокрыми даже через полчаса. Как позже оказалось это был русскоязычный немец Георг. Парень он, конечно смелый и опытный, служил срочную в бундесовских егерях, был в нескольких командировках в горячие точки, Афганистан, Ирак… Но вот, уже здесь — и ему не повезло…
Это рассказывать всё происходящее там долго, а основной огневой контакт происходил две, максимум — три минуты. А потом разбился на схватку — догони, и не убежишь. Особенно, когда вмешались пятеро вражьих наёмников, которые заранее заняли очень удачное, практически не простреливаемое сверху, и невидимое снизу, место в густых кустах. Они начали разрозненно отступать в дальнюю, лесистую часть острова — чего мы, как вы все понимаете, уже не имели права допустить. Иначе их оттуда выкурить можно было только одним способом — всё там полностью сжечь. Но вот это, как оказалось впоследствии, мы все прекрасно понимали, сделать с зелёными деревьями, пальмами, да кустами — просто нереально. А в тот момент нам казалось, что они вот-вот уйдут, оставив нас с носом.
Но вдруг очнулась позиция на скалах запада, и прицельными одиночными выстрелами прижала отступающих к земле, заставив замереть и прекратить стрельбу. И почти одновременно с ними в перестрелку снова вступили Котовцы, теперь пытаясь выбить наземных пулемётчиков в их окопах. Выбить, или, хотя бы, ранить и обездвижить противника всё никак не удавалось, хотя к ним уже подключились бойцы и второго отряда соседей, тех, кто пришёл на парусном катамаране. Они зашли с тыла, обойдя за эти минуты боя с той стороны, где укрывались вначале, береговую скальную гряду прямо по воде. Поднялись чуть выше по её склону, и с четырёх стволов стали активно садить по их окопам сзади. Но всё было без особого толка, до тех пор, пока не включилась в дружную работу их снайпер, белоруска Люба, которая и смогла разглядеть причину неудач в свою оптику.