И ведь даже снайперами тут были латышки, подруги ещё с той мирной жизни, и жуткие соперницы в спорте — они обе были в своё время биатлонистками в одной команде, но с хорошими шансами выбиться в олимпийскую сборную. Но только одной из них. Там, дома, их «война» за место дошла до крайности, и они вполне успешно прохлопали восход новой звёздочки, которая их мгновенно обошла, как стоячих. И пришлось неудачницам в спорте сменить свое амплуа. Но у наёмников им повезло намного больше — за те пять лет, что они провели в команде, каждая записала себе не по одной сотне жирных целей. Что всегда отлично оценивалось в деньгах. И нам очень повезло, что их так быстро отправили в ад.
— Твое мнение обо всём этом?
— Его я сложил ещё во время тех допросов, и осмотров всего поля боя. И мой вывод однозначный: до тех пор, пока мы не подготовим, каждое из наших сообществ, минимум по отделению настоящих бойцов, а не будем рисковать, честно говоря, мало обученным ополчением, встревать в подобные аферы смерти подобно. И смерти именно наших товарищей, знакомых по дому, друзей, в конце концов. Мне самому, хотя и опыт есть, и знания некоторые присутствуют, досталось как сидоровой козе, когда я по дну мелководного проливчика бегом перебрался на большую землю. Так это еще нужно учитывать, что нас было в три раза больше — и то, с каким результатом в итоге всё это закончилось. Нет. Ответственно заявляю, что к операциям на земле противника, такого противника, мы всё ещё не готовы.
— Что с людьми?
— У нас — раненых пятеро, из них трое хоть и не тяжёлые, все по чуть-чуть двигаться могут, но серьёзно. Пара лёгких, но и их уложили на время в палату — это те, кому прилетел ВОГ и посёк плечи и спину осколками.
— То есть, из твоего отделения целыми остались только пятеро?
— Ну да.
— А о себе что промолчал? Геройствуешь всё, победитель?
— Командиру, если он не лежит пластом на носилках, показывать своё состояние бойцам нельзя.
— Так что с тобой случилось? — всё не отстаёт Дед.
— Вот узнаю, кто сдал… устрою… По ребрам зацепило касательным, и всё.
— «Всё»? Понимаю. Но на это твое «всё» потратили пять перевязочных пакетов, пока остановили кровь. После совещания марш к Ивану — пусть разбирается, и штопает.
— Есть идти к хирургам! — выдал тот в ответ.
— А у остальных союзников как всё обошлось?
— Двухсотый только один, в группе Бориса — их так все называли. Остальные из них — ранения разной тяжести, но лежачий из них только один, европеец. Все остальные передвигались сами. В отряде Кота действовали два отделения, что пришли туда на яхте Шатун и на катамаране Флагман. И у первых, и у вторых, было также, как и у нас — пополам раненые и целые.
— Это что значит? Сыграть против дюжины противников, и в итоге получить одного убитым, и больше половины, считая тебя, ранеными?
— Точно так. Но нужно учесть, что у нас один тяжёлый из лежачих, с перебитой костью — и он выпал из активной жизни минимум на месяц. Так что, по итогам, на всех — двое тяжелых, у нас и у Шатуновцев. Семь лежачих, и также семь, на всех, условно «лёгких». Итог, в общем, неплохой, но эт о по меркам Земли, но не в наших здешних условиях. Тут ещё нужно что считать — на нас всех было девять пулеметов, что в итоге, и позволило огнём задавить противника.
— Вы точно были уверенны, что на Шакальем зачистили всю группу?
— Практически стопроцентно. Зная общее их количество, посчитать это не трудно. Рассказы ранее взятых в плен, подсчёт и контроль останков…
— А вдруг одного-двух не было там?
— Ну на нет и есть нет. На раздельных допросах все трое сказали одно и тоже — их, в общем, поначалу там было четырнадцать мужчин, и три снайперши, то есть семнадцать. Ещё одну шатуновцы положили ранее у какого-то Маяка. А если и был ещё кто-то во вне, то с ними, или ими, контакты поддерживал сам Шакал Карлайл. А у него уже ничего не спросишь. Прежняя глава сообщества Бориса — Анна его лично упокоила. Его и всех, кто с ним был.
— А почему — Шакал?
— Ну у него среди гусей такой позывной был. Не престижный для них.
— Кто-то посторонний на том острове был?
— Ещё бы! Была просто прислуга, были секс-служанки, и пара парней, с сломленной волей. Но там всё совсем неоднозначно — то ли их и правда сломали, притом грубо, судя по следам многочисленных побоев. То ли те так хорошо притворяются, симулируя полную покорность. Служки — две тайки, вроде как, молоденькие, но наш язык они не понимают, а мы не разбираем их лопотание. Они, судя по тому, что одна крутилась чисто на кухне, а вторая и ей помогала, и у ручья вертелась, стирая какие-то вещи, только этим и занимались. А вот секс-обслуга… была там с изюминкой… зацветшей такой, прямо ужас.