— Отрадно слышать — нейтрально произнёс я самым скучным голосом, но Имир всё равно, похоже, что-то такое понял по голосу.
— А что, тут как-то по другому обстоит? — настороженно спросил он.
— Да так… — фальшиво-безразлично ответил я. — Есть тут одни… Не самые приятные в общении люди.
— Рассказывай! — моментально становясь серьёзным и собранным потребовал командир рейдеров.
Ну я и рассказал. Всё как есть. Не то, чтобы я так уж доверял этим едва знакомым мне людям, но и выбора-то особого у меня не было. Совсем. Патовая ситуация… Если я до утра не заключу с ними союзнический договор, то утром моей «базовой социальной группе» придёт конец. Полный. Я трезво оценивал наши шансы. Вчера мы смогли отбиться только благодаря чуду и двум карабинам. Завтра не будет ни эффекта внезапности, ни карабинов. Три патрона это совершенно не серьёзно. Нечем нам встречать бандитов. И, если, не законтачить с этими соплеменниками, то, с высокой долей вероятности завтрашнее утро станет для меня последним.
Так что рассказал всё, без утайки. И про этот « багованный» остров. И про мою группу. И про мексиканцев-раздражителей. Имир слушал молча, лишь изредка задавая уточняющие вопросы.
— Значит завтра утром… Точнее, уже сегодня, к острову подойдёт одна-две их лодки…
— Две, скорее всего.
— Хорошо, две лодки с пятью-шестью вооруженными бандитами?
— Так получается.
— Причём, вооруженных пулемётом и двумя автоматическими винтовками?
— Всё так.
— А у тебя и патронов-то к карабинам больше нет. То есть, встретить мы их можем только гладким, да вон двумя пистолет-пулеметами?
— У вас тоже нарезняка нет?
— Ну кроме вон той норвежской красавицы, — Имир кивнул на винтовку (или карабин, тоже чёрт его поймет) в руках третьего бойца его группы, неразговорчивого норвежца — нет. Придётся Главное наше начальство «побеспокоить».
— Но оно же далеко? — полувопросительно произнёс я.
— Далековато, да. Но сообщить нужно. А то народу у нас тут полтора десятка… А бойцов годных и обученных, кроме моей группы, почитай, и нет никого. И стволов на всех негусто. Придётся помощь запрашивать.
— Так не успеют до утра же. Сам же сказал — далековато?
— Вот пусть у начальства голова и болит. На то он и Глава. За всех разом думает и отвечает. Ну и мы на подхвате. А доложить ему о тебе мне первым делом нужно. Пошли в рубку. На связь выйдем. Мы уже в уверенной зоне приёма. Связывались недавно, буквально перед тем как сюда пристать.
— Ммм… — замялся я. Всё-таки полного доверия всё ещё у меня к ним не было. Зачем он завет меня внутрь? Пока на улице Андрей меня из кустов видит и подстраховывает. А там-то я и совсем один останусь. Да и Андрей тоже… Увидит, что меня уводят, может занервничать. Он же не знает о чём мы тут договорились. — Мне бы отойти нужно.
— Куда? — насторожился рейдер.
— До базы, — уклончиво ответил я, — есть у меня там кой-какие дела.
— Полчаса не потерпит?
— Нет! — категорично отрубил я. Сейчас всё и решится. Люди они, конечно, на первый взгляд адекватные, но вот такой мой взбрык, как ещё одна проверка. Отпустят они меня или нет? Если что недоброе задумали, то меня никто никуда отпускать не станет. А вот если люди нормальные, то и вопросов никаких не возникнет.
— Ну надо, так надо, — не стал лезть в бутылку и, хлопнув меня по плечу, отправился на корабль один. Я же встал и под прицелами взглядов всех высадившихся (разговор шел хоть и чуть в стороне от основной группы, но все же у всех на виду) направился в спасительные кусты.
Всё время пока шёл к кустам — вопреки собственным доводам рассудка, ожидал услышать в спину если и не выстрел, то окрик. Вот почему я такой недоверчивый? Почему? Ведь явно ж не «тревожные» люди, скорее уж наоборот, более чем открытые, а я, по прежнему, всё скрытничаю и жду какого-то подвоха. Обжегшись на молоке — дую и на воду. Жизнь осторожности научила. Но нет. Никто меня не окликал и я благополучно скрылся в кустах.
Прокравшись к дожидающимся меня Андрею и Элен, все им рассказал. Коллективно и решение принимали. Нет, так-то понятно, что последнее слово всё равно за мной. И не захоти я сам, хрен кто меня убедит. И дело даже не в повышенной ответственности лидера нашего маленького мирка, а в моём упрямом характере. Если мне что-то в голову втемяшится, то тут начальник, не начальник, сват, брат, мать родная… Никто меня уже переубедить не сможет. Что называется, «закушу удила» и несусь вперёд, не разбирая дороги. Нет для меня авторитетов. Потому как сам думать привык.