Ну а как же ещё назвать мальчишку не старше, вон, к примеру, моей Ленки? Лет восемнадцати-двадцати, никак уж не больше. Да ещё и отправляющегося в путешествие по морю (пусть и на короткую дистанцию в пару-тройку километров. А вдруг тут какое-то течение и его в открытый океан унесёт?) на обычной резиновой надувнухе. И даже без мотора! На вёслах. Обычных вёслах. Верх безрассудства! Или… есть какая-то причина, что погнала его сюда?
Дождавшись, когда юнец втащит своё средство передвижения подальше на берег, я, так и не заметив у него никаких признаков оружия, рискнул-таки выйти к нему на открытое место (держа заряженный карабин наизготовку, разумеется)
— Хай. Хау, а ю? — и сам не понял почему я заговорил с ним по-английски, в первой же фразе выложив чуть ли не половину всех, известных мне, английских слов.
Надо было бы видеть как подскочил парень, услышав меня. И его лицо… Такого отчаянья… И, даже, и ужаса я не видел никогда, ни до этого, ни после. Мне показалось, что его сейчас удар хватит!
— Не стреляйте, не стреляйте, пожалуйста, — на отличном русском языке запричитал пацан, сжавшись так, словно его сейчас будут бить. Голову втянул в плечи, опустив её вниз, почти касаясь подбородком груди, а руки поднял кверху, демонстрируя пустые ладони и, почти касаясь этими самыми ладонями головы. Одновременно, вроде как, и сдаётся (руки вверх поднял) и, в то же время, словно прикрывает эту самую голову (чтоб не били).
— Тихо, тихо, — даже как-то слегка растерялся от подобной реакции уже и я сам. — Всё нормально, парень. Никто пока ни в кого не стреляет.
До чего же выразительное у парня лицо! Услышав родную речь на его лице промелькнула бурная такая гамма чувств, что я даже и не берусь её описать. Изумление, понимание, восторг, надежда… Нет, точно не возьмусь. Такой коктейль чувств не описать и самому опытному литератору. Куда уж мне с моим-то «суконным рылом».
— Вы русский? Русские? — словно не веря самому себе переспрашивал парень, расширенными глазами глядя как сбоку на полянку выходят Ленка с наганом и Кейла с карабином в руках.
— Русские, русские, — чуточку недовольно проворчал я (ну никакой дисциплины! Выперлись все сразу на полянку, хотя куда больше пользы принесли бы, прикрывая меня из зарослей) — в основном.
— И, ещё, частично, « белорусы»! — со своим непередаваемым латиноамериканским акцентом озорно воскликнула Кейла. Вот до чего же непоседливый характер!
— А ты кто такой? — Элен тоже не могла остаться в стороне и промолчать. — И откуда?
— Я русский… Точнее, молдаванин. Олег меня зовут. Из Тирасполя. Студент.
— Это ты из Тирасполя сюда на лодке приплыл? — хмыкнул я
— Нет я… Я сбежал… Там, за этим островом есть ещё один. Большой остров. Там… Короче, меня выбросило вот на этот остров три недели назад. Потом и ещё одну женщину. Хохлушку из Сум. А потом появились они… Местная банда. Мексиканцы. Из наркокартеля. У них база на том самом большом острове. Они-то нас и схватили… в рабство…
— Та-а-ак… — протянул я, лихорадочно соображая. — И ты что, неужто сбежал?
— Да… Я…
— А почему ты бежал именно сюда? — вылезла без команды Ленка. Впрочем, сейчас спросила-то она действительно по делу. — Почему именно на этот остров?
— Он… Э-э-э… Багованный.
— Что? — в один голос удивились мы все трое.
— Ну как вам объяснить? Эти наши Кураторы…
— Кураторы?
— Ну Смотрящие, Инопланетяне, Наблюдатели… Как их только не называют.
— А. Понятно. Ну, и? — подбодрил я рассказчика, которого только что сам сбил с мысли.
— Так вот, у Кураторов всё чётко. Почти все местные появились на островах одновременно где-то с месяц назад. Причём, были они все из Латинской Америки. Аргентинцы, чилийцы, мексиканцы, бразильцы, кубинцы… Так вот, они все появились здесь одновременно примерно месяц назад и новых пополнений людьми больше не было. А вот на этот островок мало того, что сбрасывают наших соотечественников…