— Уже есть идеи?
— Пока нет.
Квиллер покрутился на празднике. Многие приезжие знали, кто он такой, и хотели сфотографироваться с ним. Их особенно привлекали усы.
Он с удовольствием побеседовал с двумя молодыми женщинами, сестрами, которые играли на мандолине и флейте. Потом двое молодых людей, двоюродные братья, расспрашивали его про охоту на зайцев в Мусвилле. А Кристи сказала, что повар, обслуживающий торжество, приготовит рагу из заячьих потрохов, если они добудут зайцев.
Охотники отправились в лес, а Квиллер поехал домой покормить кошек. Позже он скажет Полли: «Мне совсем не хотелось быть там, когда двое улыбающихся парней приволокут из лесу за уши несчастных зайцев».
По пути домой Квиллер заехал в книжный магазин. Они с Полли решили отказаться от обычного субботнего ужина и музыкального вечера в преддверии хлопотливого уик-энда.
Квиллер сказал:
— Джо попросил меня подвезти Клариссу на вечеринку, но обратно домой её доставит Джадд Эмхёрст. Так что вечером мы можем послушать Моцарта и Берлиоза у тебя дома.
Она согласилась.
— Как тебе праздник Огилви и Фагрти?
— Неплохо. И покажется ещё лучше, когда я распишу его в красках.
— Я волнуюсь насчёт завтра, — заметила Полли. — Я видела «Великий пожар» уже четыре раза, но всегда плачу, когда ты говоришь об отце, который пытался спасти двух маленьких детей.
Квиллер признался, что и у него всякий раз в этом месте ком стоит в горле.
В сценарии было написано: «И один человек пытался спасти своих малолетних детей, но не мог, потому что его правая рука полностью сгорела. Так что он был вынужден выбрать одного из двух!»
Они помолчали несколько минут, а потом Полли сказала:
— Не забудь, что в следующую субботу Аукцион фамильных вещей. Ты подумал, что можешь выставить на торги?
— Только плетёную качалку, но я уже однажды вынужден был выкупить её обратно, потому что Коко устроил голодную забастовку. Если легенда не врёт, всякому, кто в ней сидит, приходят в голову великие мысли.
— Где ты её держишь? — спросила Полли. — Я её уже давным-давно не видела!
— Дело в том, что в интерьере амбара лучше смотрятся сугубо утилитарные современные вещи. Я держу качалку на кошачьей половине. Юм-Юм валяется на ней, а Коко очень нравится чашеобразное сиденье. Ну пока, увидимся завтра после шоу!
По пути в свой амбар Квиллер вдруг подумал, не обязан ли Коко плетёной качалке своими феноменальными озарениями. Квиллер всегда объяснял их тем, что у сиамца шестьдесят усиков вместо обычных сорока восьми. Но, возможно, хитроумное животное оттого так любило сидеть в качалке, что там ему в голову приходили необыкновенные мысли?
Когда Квиллер въехал во двор, «умница Коко» приплясывал на кухонном подоконнике. Это значило, что на автоответчике имеется сообщение.
Мужской голос сказал: «Квилл! Это Митч. Не пиши ничего про семейный сбор! У нас тут большие неприятности!»
Не поверив своим ушам, Квиллер прослушал сообщение ещё раз. В ту же секунду Коко, который вертелся у его локтя, вытянул шею и издал леденящий душу вопль. Этот крик зародился в глубинах его существа и постепенно перешел в оглушительный визг. Уже не в первый раз Квиллер слышал такое и знал, что это означает. Кого-то убили.
Связав между собой загадочное сообщение Митча и пронзительное откровение Коко, Квиллер воздержался от звонка на ферму. Он мог себе представить, каким ступором сменилось праздничное оживление.
Чтобы узнать подробности, он пошел более коротким путем — позвонил в газету.
Глава десятая
По субботам и воскресеньям «Всякая всячина» не выходила, но в редакции всегда был дежурный, который отвечал на телефонные звонки, в том числе и из полиции.
Квиллер узнал голос.
— Барри? Это Квилл. Неприятности в Миддл-Хаммок? Я только что получил странное сообщение.
— Да. Шериф с собакой разыскивает пропавшего человека. Охотника на зайцев. Наверное, какой-нибудь парень заблудился в лесу.
— Или его застрелил другой охотник на зайцев, — пробормотал Квиллер, вспомнив зловещий вопль Коко.
— Твоя правда, Квилл! Тут у нас так палят в лесах каждые выходные, будто Четвёртое июля празднуют. Странно, как до сих пор не перестреляли друг друга… Не вешай трубку!
Квиллер ждал. Но и он, и Коко уже все знали.
Циничный дежурный снова взял трубку:
— Ну, что я говорил?! Один пришил другого. Теперь их осталось всего десять тысяч. Всё, отбой!