Вчерашний день, внезапно ставший выходным, дал возможность сделать это не спеша, плавно и не тяжело, даже несколько раз перепроверив. Так что из дома я выскочила с лёгким сердцем и с мыслями о новых кроссовках, присмотренных в небольшом магазинчике за углом во время небольшой воскресной прогулки в магазин. Кроме того — Сара всё-таки зашла, принеся в кармане больше двух сотен долларов. Эта просто гигантская сумма жгла мою кубышку, а подсознание вежливо намекало на то, что в прихожей вполне найдётся место для одной пары обуви и это вполне могут быть и модные босоножки, а не очередные кроссовки, выглядящие как божья кара.
Проскочив чрез главный вход здания, я бросила мимолётный взгляд на себя и ужаснулась: девушка в отражении стеклянных дверей выглядела как заядлая тусовщица, недавно выпившая на спор коробку какого-нибудь сладкого, но крепкого ликёра. Волосы растрепались на ветру, а лицо, и так не блиставшее редкой красотой, осунулось и стало желтоватым от солнца, «выгодно» выделив тёмные круги под глазами, не спадающие уже пару месяцев. И узкая юбка и белая кофта с — как вдруг выяснилось — пятном от чернил на весь живот, и вовсе делали меня похожей на выбравшуюся с того света злую училку. С такими условиями, несложно поверить, что я совершенно не ожидала встречи с одним чрезвычайно милый, но уж чересчур навязчивым молодым человеком, что-то объясняющим охраннику.
— О, вот она меня знает! — увидев меня, неслабо обрадовался Ян, и принялся тыкать пальцем, тогда как я, наскоро приложив пропуск, постаралась ретироваться, — Анна, стой, стой!
Это было неправильно. Меня тут почти никто не знал, а прозвища, как я уже успела убедиться за школьные годы в другом городе, прилипают в один момент. Становиться «той, которая убегала» или «пугливой, как мышка» снова мне совершенно не улыбалось.
Студенты, стоящие вокруг, начали озираться, пришлось остановиться и, покопавшись в сумке, изобразить удивление и потерю какой-то вещи. Изобразив удивлённое выражение на лице, я побродила глазами по полу и медленно двинулась к дверям, где Ян не прекращал меня звать. И, только поравнявшись с ним, тихо выдавила:
— Что тебе нужно?
-Я же говорил, что она меня знает! — тут же обратился к охране парень, — Честное слово, я тут учусь, просто пропуск забыл! Мне очень, очень жаль, но занятия вот-вот начнутся, а сходить домой я не успею! Пожалуйста, пропустите меня!
— Он правда тут учится? — уточнил у меня мужчина в форме.
Надо было сказать, что я не в курсе, что просто иду на занятия, или что знаю этого парня по работе. Но губы словно смерзлись, так что я смогла лишь кивнуть и виновато посмотреть на с нетерпением ждущего моего ответа парня.
— Вот видите, она сказала «да»!
— Да ничего она не сказала! И перестань приставать к девушке, она спешит! — буркнул охранник, — Прошу прощения за беспокойство, мисс, можете идти, я разберусь дальше сам.
— Ну как же так, Анна?! — крикнул вслед Ян, но я уже миновала лестницу, устремляясь на занятия…
Не скажу, что любила учиться или когда-нибудь сильно выделялась по успеваемости, но получать похвалу всегда приятно. А от человека, которого считаешь намного умнее себя — приятно вдвойне. Так что, когда математик, закончив проверять тесты, отозвал меня в сторону и предложил заглянуть на «занятия для продвинутой группы», гордость не позволила отказаться. К тому же, из-за того, что Сара забрала все мои смены до конца этой недели, появилась куча свободного времени, которую я, вечно всю себя отдающая работе, не знала куда деть.
Дополнительные занятия закончились чуть позже, чем предполагалось, в основном — из-за того, что мы успели сделать дополнительный вариант контрольной, которую остальные ученики получат только через месяц. И у меня на тридцать ответов была всего одна ошибка — лучший результат в группе. Поэтому остановить губы, против воли растягивающиеся в улыбке, я не хотела и не могла.
— А ты красиво улыбаешься, когда делаешь это искренне, — возник сбоку Ян, сразу же подходя слишком близко и потому раздражающий.
— Я всегда улыбаюсь искренне.
— Даже той парочке, которая раздевала тебя глазами?
— Даже им.
— И ты прямо всегда радуешься?
То, насколько часто меняется моё настроение, совершенно не должно было волновать постороннего человека. Но Ян как будто настроился меня снова разозлиться: он двигался на полшага вперёд, инстинктивно вынуждая чуть ускориться и вытянуть шею ему вслед, но в то же время постоянно поворачивался, вглядываясь в лицо. Очень скоро я устала и разозлилась достаточно, чтобы действовать грубо, но не успела и рта раскрыть, потому что меня опередили.