— Почему ты это делаешь?
— Ты дорога мне.
— И всё?
— А ещё я просто должен знать, что с тобой всё хорошо.
— Почему?
— Потому что ты это ты, а я — это я? — он виновато улыбнулся. — Прости, у меня плохо получается говорить красивые слова. Просто верь мне, ладно?
— Ты… я тебе нравлюсь?
— Можно и так сказать. Только это… глубже.
— Ты меня любишь?
— Нет, — он машет головой и немного раздражённо хмурится, но сердце в груди делает кульбит, почему-то сладко ёкая. Одна мысль о том, что кто-то вроде Себастьяна может питать тёплые чувства ко мне, не одарённой особыми талантами или чертами… приятно греет. — Люди так любят давать всему дурацкие названия, обычно никак не связанные с действительностью… Это не любовь, понимаешь? Я хочу защитить тебя, уберечь от возможных смерти или боли, но это совсем не означает, что…
— Ты поцеловал меня тогда. После свидания.
— Прости. Это был порыв, который не удалось вовремя остановить. Повторись всё снова, я бы никогда…
— Мне понравилось.
Слова срываются с губ до того, как проходят через голову, поэтому в следующую секунду я краснею. Отчаянно хочется перемотать время назад, чтобы сказать что-то в тему или хотя бы промолчать, но это невозможно, и одно осознание того, что фраза уже сказана и это никак не изменить, заставляет покраснеть. Ну, а ещё то, как удивлённо смотрит Себастьян.
— Ты дала мне по лицу за тот поцелуй.
— Да, прости, — я прикусываю губу. — Всё случилось так внезапно и так быстро, у меня в голове была полная каша и тут ещё ты со своим поцелуем, а стена холодная и я испугалась, и…
Тёплая ладонь ложится на щёку, оглаживая её и плавно подбираясь к губам. Осторожно касается нижней, чуть оттягивает её, открывая зубы, ласкает, пока глаза непрерывно следят за этим. Его язык скользит по губам, словно мысленно он снова меня поцеловал и от этого почему-то становится жарко. А, когда Себастьян тянется вперёд, оказываясь ближе, рой мыслей просто взрывается в голове, мешая на чём-либо сосредоточиться.
«А вдруг от меня пахнет? А чем от меня может пахнуть? Что я вообще в последнее время ела? А зубы чистила? Когда я последний раз чистила зубы? Ещё дома? Ужас, вдруг он это заметил? Надо было пожевать жевачку сразу перед разговором, он наверняка заметил! И ещё руки дрожат! Почему дрожат чёртовы руки, это ведь обычный поцелуй, мы уже целовались, я и до него целовалась! Почему я вечно…»
— Ты закрыла глаза? — насмешливо фыркает в губы парень и коротко чмокает, словно издеваясь. Я тут же поднимаю веки, хотя на самом деле понятия не имею как мои глаза оказались закрытыми. Я последнее время я вообще слабо представляю себе почему делаю многие вещи. — Так ты не против ещё одной попытки?
— Что?
— Хочу тебя поцеловать. Можно?
Надо ответить, но я почему-то медлю. Так что он просто целует. И это похоже на ядерный взрыв внутри: органы плавятся, в пальцах взрываются целые брызги искр и голове бесконечное «боже-боже-боже». И чужие губы — такие мягкие, что невозможно удержаться от того, чтобы попробовать языком одну и убедиться, что их хозяин это позволит, как и обнять себя за спину, привлекая ещё ближе, без слов разрешая углубить поцелуй и сделать ещё слаще, ещё горячее, ещё…
— Чёрт, — шипит Себастьян и отталкивает меня на другую сторону дивана. В голове блаженно пусто, только немного жалко, что всё уже кончилось. Но злиться на решившего остановиться парня не получается — у самой у меня ни за что бы не хватило сил его оттолкнуть. — Чёрт-чёрт-чёрт…
Спустя секунду дверь распахивается, словно ей как следует наподдали ногой, и Гарри — весь красный от бега — начинает что-то радостно щебетать, воспринимая расположившегося в художественной позе с книгой — и когда только успел? — Себастьяна и задыхающуюся меня как безусловных слушателей. Он что-то вещает о дороге, о кучах людей, о сорвавшихся с поводка собаках, но вникнуть в его слова не получается. Проскользнув по поверхности дивана, я касаюсь кончиками пальцев колена Себастьяна и, когда тот удивлённо поднимает бровь, по-прежнему не отрываясь от книги, улыбаюсь.
— …а ещё я принёс еду! — наконец заканчивает свой монолог рыжий. — Надо попить, срочно надо попить!
Он скрывается в ванной и там сразу же начинает шуметь вода. Брошенные на пол пакеты сиротливо стоят у двери, намекая на необходимость разобрать контейнеры и фигурно расположить на столе. Но вместо этого я снова тянусь к Себастьяну и клюю в щёку. Иначе не получается: он поворачивается и перехватывает инициативу, правда — на весьма короткий промежуток времени, потому что потом отрывается от меня и непонятно зачем говорит: