Рык сбоку я воспринимаю как через плотно набитую в уши вату. Слишком громко, слишком неприятно, слишком резко. Она напрыгивает на меня, сходу вонзая когти в плечи, намереваясь задавить весом, опрокинуть и…
Я выпускаю ещё четыре пули, в живот навалившейся на меня девушке. Она смотрит в глаза, не мигая, и жёлтые белки кажутся почти дьявольскими на фоне узких чёрных зрачков.
— Я всё равно убью тебя, — срывает с губ вместе с каплями крови.
Наверно, мне стоило ответить. Что-то пафосное, сильное, как в книгах или фильмах, когда герой собирается сделать последний, решающий удар. Вместо этого я закрываю глаза и давлю на курок до тех пор, пока вместо громогласного «воу» пистолет не начинает издавать глухие щелчки, извещая о закончившихся патронах. И только тогда откидываю её прочь, садясь.
Уютная спальня, в которой я провела столько часов, пытаясь снова начать нормально чувствовать и думать, выглядит как после смерча. Что могло сломаться сломано, остальное — брошено, перевёрнуто и покалечено до почти полной неузнаваемости. Хрустят под ногами осколки вазы, когда я подхожу к окну, но шаги не мои. Я оборачиваюсь, машинально поднимая пистолет.
— Не надо больше, — отведя ствол в сторону, шепчет Себастьян и обнимает за плечи, привычно согревая своим теплом. — Ты нас всех спасла.
— Я выстрелила в тебя.
— Ничего страшного.
— Как это «ничего страшного», это ведь…
— Анна… — он смотрит чуть насмешливо и настолько реально, что мне даже хочется верить в происходящее. В то, что я не бросилась вниз, не разбила голову и теперь не лежу на мостовой в луже крови, а… — Ну что за глупые мысли? — удивляется парень и касается губ, так легко и правильно, что хочется закричать. — Я в порядке, правда. Ты… ты меня повредила, довольно сильно, но этого недостаточно, чтобы меня окончательно убить, — он опускает глаза на расползающееся по рубашке в области живота кровавое пятно и странно морщится, почти раздражённо. — Чёрт, новую покупать!
— Прости.
— Плевать. Я люблю тебя, слышишь? И буду любить вечно, вне зависимости от того, что будет дальше, потому что… потому что просто не смогу иначе.
Мы целуемся. Снова. Под кожей расползается жар, щёки горят, пистолет выскальзывает из руки и, кажется, всё в полном порядке. Потому что Себастьян рядом и он…
— Ребята, если вы там закончили, можете уже снять меня с дерева?
Эпилог.
Море шумит, коктейль холодный и свежий, шорты Себастьяна достаточно холодные, чтобы не оставлять ни сантиметра воображению, щедро расписывающему оставшиеся на его круглой заднице порезы. Я подношу руку к лицу и играюсь когтями, то втягивая их, то, наоборот, с резким щелчком выпуская. Это появилось не так давно и пока вызывает бурный восторг у ребят, которые с нетерпением ждут, когда же я полностью обернусь и продемонстрирую им свою вторую форму. Я стараюсь не спешить. В конце концов, чуть не умерла, имею право.
Вся эта история с превращающимися в животных людьми могла бы окончательно свести меня с ума, не будь Себастьян настолько уверен в своих словах. Помнится, ему пришлось с десяток раз повторить своё признание, прежде чем я перестала истерически хихикать на части «я поселился к тебя в доме в обличии кота». Его превращение тогда помогло, но не сильно. Будучи под впечатлением от двойного убийства собственными руками, я не слишком сильно верила глазам. Это случилось уже гораздо позже, когда мы грузились в поезд и сквозь толщу моих мыслей прорвалось отрывистое «я люблю тебя». Это был первый раз, когда я ему ответила и не жалею об этом.
Кошачья жизнь — странная штука, в ней столько ничего не значащих мелочей, каждая из которых может стать настоящим спасением. Мне нравится перебирать моменты, когда всё могло пойти не так, осматривая их со всех сторон и примериваясь. Это помогает не расслабиться окончательно в небольшом пляжном домике, который мы сняли здесь, на Гавайях. Не то что бы это было моей идеей, но Гарри так настаивал, да и кто я такая, чтобы отказываться от трёх месяцев на курорте с голубой водой и белоснежным песком?
— Как ты? — возникает совсем рядом Себастьян. — Ничего не болит?
— Всё в порядке.
— Гарри хочет вечером отправиться за креветками в тот ресторанчик при отеле, он уже много раз об этом говорит.
Я скашиваю глаза поверх солнцезащитных очков. Гарри в своей собачьей форме носится в воде, то и дело поднимая тучи брызг и радостно лая. Готова поспорить, что он и думать забыл о креветках, которые так полюбились Себастьяну. Но мне плевать, сегодня, завтра и всегда — я совершенно свободна для приключений.