— «Кетчуп»? — удивился он настолько бездарно, что это выглядело даже смешно, — Я думал, это — какая-то дизайнерская вещь из новой коллекции, смысла которой я никогда не понимал и уже в этой жизни не пойму. Разве нет? О, господи, я такой неотёсанный, мне безумно стыдно! Но, если подумать: девушки порой так странно одеваются, честное слово, хоть живи в лесу среди белок!
— Хм… — это высказывание показалось странным, но кроме чудоковатости в словах парня была ирония, которой мне так не доставало, так что я решила подыграть, — Куда сегодня пойдём?
— Я думал над тем, чтобы посетить твой ресторан с дружественным визитом, тем более — столько о нём слышал от твоего друга, — он сделал паузу и пояснил, видя моё недоумение, — От Яна. Он рассказал, что вы работаете там вместе и у менеджера есть плохая привычка кричать на персонал. А вот к клиентам он всегда предельно внимателен. Но это было ДО того, как я увидел твой чудесный наряд и решил, что непременно должен показать такую красоту миру с высоты птичьего полёта.
— Надеюсь, выбор пал не на прыжок с парашютом? — довольно неумело попыталась флиртовать я, но вдруг осеклась, замечая изменившееся выражение его лица, — Неужели.?
— Ну что ты — кто в здравом уме и твёрдой памяти потащит девушку на первом свидании прыгать с парашютом? — пошутил парень, — Неужели в мире нет других интересных мест, в которых тебе не придётся бояться за свою жизнь?..
***
Говорят, что в момент счастья кажется, что весь мир вертится вокруг тебя. Именно захлёбываясь от всепоглощающей радости ты и понимаешь, насколько мимолётно время и как тяжело порой бывает смириться с обыденностью окружающего мира. Так порой бывает, что мы только после можем осознать, насколько было чудесно жить и радоваться. А конкретно сейчас я сидела в кабинке, прилипнув к окну и наблюдая, как плавно мы отрываемся от земли.
— Ты уверена, что не боишься высоты? — снова уточнил Себастьян, — В случае ошибки придётся почти пятнадцать минут провести в аду.
— О чём ты? Я без проблем взбираюсь на высокие стремянки на работе и не испытываю дискомфорта, когда приходится вешать в ванне бельё, стоя на табурете. Неужели, прокатиться на колесе обозрения сложнее?
— Многие считают это настоящим испытанием?
— Да? — я впилась глазами в фигурку женщины, усевшейся на скамейку с книгой, — А мне кажется, это — что-то вроде возможности оторваться от реальности. Высота. Есть ли на свете что-то более невероятное, чем лететь, наслаждаясь видом?
— Темнота, — пожал плечами парень, — Или сильное опьянение.
— Никогда не напивалась.
— Да? — удивился он, — Совсем не употребляешь?
— В моей жизни не так много поводов для радости, а явиться на работу пьяной без причины — значит потерять её.
— Где ты работаешь?
— Я… — на мгновения я запнулась, не решаясь открыться, словно стыдясь собственного труда на откровенно низкой должности, — Я работаю в ресторане.
— Хм… Разносишь тарелки?
— Нет, я — менеджер.
Стоило сказать, как тут же пожалела об этом. Но сознаться в профессиональном разносе блюд и принятии заказов — всё равно, что добровольно отказаться от второго свидания.
— А ты чем занимаешься?
— О, то тут, то там, — он пожал плечами, — Разве это важно?
— Я слишком напориста?
— Нет, что ты! Просто никогда не задумывался над тем, что реально делаю.
— Тебе хватает средств?
— Да, более чем. Могу с уверенностью сказать, что с имеющейся наличностью не напрягаясь проживу ещё лет триста. Или четыреста, если вложусь в банковскую аферу и получу проценты.
— У тебя богатые родители?
— У меня нет родителей. А если и есть, то я их никогда не знал. Видимо, эти люди не особо горели желанием пообщаться.
— Ты обижен на них.
— Ни капельки. Ведь именно из-за того, что остался в полном одиночестве, я и стал тем, кем стал.
Мы замолчали. Высота становилась всё больше и против воли я испытала лёгкую панику. Земля стремительно удалялась, через каких-то пять минут кабинка должна была достигнуть вершины, а следом — начать так же быстро опускаться обратно. Почему-то вспомнились истории про разваливающиеся аттракционы, среди которых как минимум половина была про колесо обозрения. И почему все писатели так любят бить людей об землю?
— Думаешь, кабинка оторвётся?
Я вздрогнула. Парень рядом словно прочитал мои мысли, хотя, будь это так, данный факт сыграл бы ему только на руку в любой другой ситуации. Но не сейчас, когда я была готова сорваться самую настоящую истерику. Словно повинуясь моим страхам, кабинка дёрнулась и вдруг остановила свой ход, зависнув на высшей точке. Пальцы против воли впились в единственную опору — порядком истрепавшийся поручень, на котором какой-то шутник оставил наклейку в виде кровавого пятна. В горле перехватило, ощущение безысходности подступало.