— Я мог бы сломать ему нос, — предложил парень, мысленно выстраивая свои действия, — Или ей руку. Если ты, конечно, хочешь.
«А потом я начну превращаться прямо на танцполе, чтобы половина собравшихся обосралась от страха, а вторая — от силы сопутствующего выброса энергии, который ты меня наполнила меньше, чем за три минуты. Возможно, после ты уже не захочешь меня видеть, так что придётся связать тебя и держать в подвале кого-нибудь пляжного домика, но это будет необходимостью, а не желанием — ты слишком дорога, чтобы позволить тебе принадлежать какому-нибудь глупому пацану, не способному дать отпор прилипчивой стерве…»
— Нет, — уверенно отсекла его размышления девушка, — Это лишнее. Я всё равно собиралась домой.
— Уже? — он бросил взгляд на висящие под самым потолком часы, — До конкурса костюмов осталось пятнадцать минут, было бы глупо даже не попробовать победить.
— Не думаю, что у меня есть шанс на фоне глубоких вырезов и коротких юбок, — немного меланхолично пожала плечами Анна, — К тому же, приз — всего лишь купон на покупку в ближайших продуктовый.
— Разве дело в призе? — Себастьян улыбнулся, — Мне кажется, суть конкурса в том, чтобы разобраться, кто же здесь самая красивая девушка в глазах большинства парней. Не думаю, будто дело в разноцветных тряпках, так что ты грамотно выделишься на фоне уже примелькавшихся лиц.
— Спасибо. Ты очень добр.
Девушка улыбнулась и от теплоты в её взгляде брюнету на секунду стало жарко. Он никогда ещё так отчаянно не нуждался в живом существе рядом, не готов был принимать другого человека как равного, и потому не стремился найти кого-то для души и покоя. Анна, по чистой случайности ставшая его хозяйкой, сумела растопить царящий внутри холод одним прикосновением, не вынуждая измениться или перестроиться. Только для этой девушки Себастьяну хотелось меняться самостоятельно, добровольно и окончательно.
— Не хочешь потанцевать? — он протянул руку и, честное слово, на какой-то момент парню показалось, что сейчас она шагнёт вперёд и, обвив руки вокруг шеи, прильнёт в поцелуе, потому что тело её дёрнулось, веки опустились и… Мир вокруг взорвался.
Огромная балка — одна из основных частей удерживающего крышу каркаса — без малейшего скрипа рухнула вниз прямо между ними, погребая под собой мечты о продолжении вечера. Анна с истошным визгом отскочила в сторону, сбила кого-то с ног, оказавшийся идущим по своим делам с петардами в руках человек рухнул как подкошенный, содержимое массивного блюда раскатилось по полу, ныряя в небольшие углубления в полу, подкатываясь под ноги танцующих и проваливаясь куда-то в подвал. Кто-то закричал, когда под резко опущенным на пол каблуком туфли глухо взорвалась не приспособленная для такого давления петарда, толпа бросилась врассыпную, незадачливый бармен умудрился перевернуть несколько бутылок, наполняя помещение стойким запахом яблока и мяты. Себастьян метнулся к девушке, но в общей толчее тут же попал в водоворот давки и ругани, быстро теряя её из виду. Над головами пронёсся пьяных смех Бэт, торопливый говор Яна, крики «Анна», отвечающие ему визги с другой стороны стремящейся к выходу толпы… Брюнет рванулся, сумев кое-как вывернуться и оказаться у стены, к которой его тут же припёрли до боли в рёбрах. Охваченные паникой люди стремились как можно скорее покинуть опасное место, совершенно не жалея других.
Началась давка. Воздух, казалось, перестал поступать в лёгкие, у Себастьяна тут же закружилась голова, к тому же — ударил в нос тонкий аромат дыма. Неясно, помогла тут кошачья сущность, или он просто слишком хорошо знал последствия панических атак у больших групп людей, но, когда над головами пронеслось истеричное «пожар!» и все с повышенными усилиями принялись пытаться проскочить через одну-единственную дверь, парень оказался чуть в стороне и, наконец, сумел разглядеть рыже-золотой костюм. Анна, как и он сам, пыталась не утонуть в море судорожно колышущихся человеческих тел, но при этом — остаться на ногах, чтобы не превратиться в хорошо утоптанную лепёшку. Её то и дело бултыхало с одного края на другой, каждый третий норовил отпихнуть незнакомку, и Себастьян с сожалением признал: теперь вся выгода от «нового лица» превратилась в ярость со стороны хорошо знающих друг друга местных. Никто не желал помогать девушке, из-за сильной давки у самых дверей скорость выхода из здания существенно замедлилась, где-то возникла драка, грохнула на другой стороне зала ещё парочка петард, кто-то, обезумев от страха, принялся ломиться через окно.