У одного из памятников - фонтанчика с древнеримской женщиной - Катя с Ленчиком приметили синьора Брасселини. Он уже успел где-то переодеться - скинул свой дневной смокинг, однако выглядел по-прежнему элегантно: черное пальто нараспашку, зеленоватый свитер и идеальные стрелки на идеальных брюках. Об обуви и говорить нечего: похоже, каждую пару модный обувщик если не тачал себе собственными руками, то ее, по крайней мере, изготавливали по мерке его ноги.
– Буэна сера, синьор Брасселини, - лукаво улыбаясь, подала ему руку Катя. Три только что выпитых кампари придавали ей вдохновения.
– Буэна сера, синьорина, вы по-прежнему прекрасны. - Паоло задержал ее ладонь в своей теплой руке, а затем, поклонившись, во французской манере поцеловал ее. Чего греха таить, было это весьма приятно, даже что-то вроде истомы разлилось вдоль позвоночника Кати. Но вот Паоло уже выпустил (жаль!) ее руку и со всей серьезностью поздоровался с племянником по-английски: - Добрый вечер, молодой человек.
– О нашей с вами встрече на борту «вапоретго», - со всей своей английской изысканностью отвечал юноша, - я сохранил самые теплые воспоминания.
– О, какой у вас блестящий английский! - пробормотал миланский модник - причем не покровительственно, а с некоторой даже завистью.
Когда с ритуальными комплиментами было покончено, Брасселини промолвил:
– Давайте я покажу вам площадь, а затем мы все вместе отправимся обедать. Вы не против?
Ленчик за спиной синьора сделал Кате одобрительную гримасу: мол, пообедать никогда не помешает.
– Замечательно! - воскликнула Катя.
– Смотрите: фонтан, у которого мы встретились, насчитывает без малого пять веков. А эта печальная девушка, украшающая его, происхождение свое ведет из Древнего Рима, ее называют «Веронской мадонной»…
Они прошли метров пятьдесят по центру площади. На синьора Брасселини обращали внимание многие девушки - впрочем, как и многие молодые люди на Катю, - и это, взятое вместе, означало, что жизнь прекрасна.
Другой памятник представлял собой железный столб с привязанными к нему ручными и ножными кандалами.
– А это так называемая берлина. Сюда, к этому столбу, в Средние века привязывали осужденных преступников - а затем чернь закидывала их гнилыми фруктами.
– Что за средневековая дикость! - громко возмутилась Катя. Положительно, кампари до сих пор бурлило в ее крови.
– А вот теперь, дорогие Катьюша и Лео, посмотрите направо. Видите, под аркой привешена кость?
– Неужели останки преступника? - юмористически ужаснулась Катя.
– О нет, - со смехом отвечал синьор Брасселини, - это всего-навсего бивень. То ли мамонта, то ли слона. Место так и называется - Арка делла Коста, то есть «арка ребра»… А вот, смотрите, знакомый вам по Венеции вездесущий лев, символизирующий небесного покровителя области Венето (куда и Верона входит) - святого Марка. Ну и, наконец, с другой стороны площади, - Паоло простер руку, - вы видите самую древнюю в городе постройку: то, что осталось от древнеримского форума…
– Умеете вы, итальянцы, сохранять памятники истории и культуры, - с завистью заметила Катя.
– Впрочем, господа, я заговорил вас. Наша экскурсия окончена, мы идем обедать.
Таверна, куда повел странников синьор Брасселини, оказалась не такой понтовитой, как вчерашний «Харрис-бар»: видимо, обувщик, учтя присутствие Ленчика, решил сэкономить. Впрочем, здесь Кате понравилось больше, чем во всемирно известном венецианском заведении. Веселенькие скатерти на столах, прикольный официант с бритым наголо черепом и в маленьком оранжевом галстучке.
В качестве antipasto [29] синьор Брасселини заказал дыню с пармской ветчиной - «вот увидите, это будет вкусно». «На первое» (ilprimo - именно таким был порядок в итальянском меню) они выбрали разные виды паст (то есть, попросту говоря, макаронных изделий) с начинками. И, наконец, на второе (il secundo) обувщик посоветовал им заказать vongole veraci, то есть морских ракушек в соусе: «Верона хоть и далеко от Адриатики, но как раз в этом заведении их готовят лучше, чем в любом ресторанчике на самом берегу. И могу дать вам гарантию: еще сегодня утром эти ракушки плавали (или что они там делают?) в Адриатике».