– Не на десять, а на восемь с половиной.
– Неважно. Не перебивай. Поехали домой, в Москву, а?
Она говорила с племянником как с равным - да он и был ей, в сущности, ровней: взрослый двадцатилетний человек.
Юноша и ответил тетушке по-серьезному, без обычной своей бравады и шуточек. Обернулся с переднего сиденья, заглянул в глаза:
– Катюшечка! Неужели ты не понимаешь, что такого Приключения, - Леня интонацией выделил последнее слово - поэтому оно прозвучало будто написанное с большой буквы, - у нас с тобой больше, может, никогда не будет? Ты представляешь, какая нас в Москве ждет пресная жизнь? Слякоть, учеба, дом, работа, гороховый суп… А тут… Мы вырвались из обыденной жизни, и неужели мы не доведем наше Приключение до логического конца?…
– Скорее нас с тобой доведут до логического конца, - буркнула Катя. В душе, однако, она невольно соглашалась с племянником: «А, будь что будет! Однова живем!… К тому же Брасселини так звал меня в Рим…»
– Все будет хорошо, - бархатным голосом проговорил юноша без тени колебаний. - Я тебе обещаю, - и по-взрослому потрепал Катю по плечу.
В аэропорту города Гранады странникам сообщили, что прямого рейса до Рима нет. Им предложили местный рейс компанией «Иберия» до Мадрида, а затем пересадку в испанской столице - и уже оттуда в Вечный город.
– Рейс «Иберии» в Мадрид летит в час дня, - сказала любезная служительница (красивая - у Ленчика аж дыхание захватило), - в Мадриде вам ждать практически не придется, и в шестнадцать ноль-ноль вы уже окажетесь в Риме. Летите?
– Да, если мы будем иметь счастье лететь вместе с вами, - проворковал юноша.
Девушка в красной униформе смерила славянина, столь изысканно изъясняющегося по-английски, оценивающим взглядом и ответствовала с ноткой сожаления:
– Я останусь на земле.
– В таком случае могу я тоже остаться подле вас?
Катя отошла от стойки регистрации, чтоб не мешать кадрежу, и укоризненно глянула на племянника: вот ведь бабник, в Москве у него Машка, в Венеции Юкико захомутал, а теперь к испанке пристает!
Испанка, видимо, сочла, что русский юноша достоин самого серьезного внимания, и кокетливо улыбнулась:
– Так вы же, сеньор, куда-то хотели лететь? У вас, наверное, в Риме дела?
– Я хочу летать только с вами - пусть на земле.
Намек был более чем красноречив, и девушка отыграла назад:
– Сожалею, но у меня здесь есть жених.
– О, я несчастный!… Тогда дайте свой номер телефона.
– Зачем?
– Я позвоню вам, когда вы расторгнете помолвку со своим женихом.
– С чего вы взяли, - нахмурилась аэропортовая прелестница, - что я расторгну с ним помолвку?
– А вы не сможете забыть меня.
Испанка расхохоталась, закраснелась - однако все ж таки протянула Ленчику визитку, куда вписала от руки номер своего мобильного телефончика и электронной почты. Если правила компании «Иберия» и запрещали кадриться с пассажирами, то сотрудницы, слава богу, их успешно обходили.
Вскоре билеты из Гранады в Рим через Мадрид были выписаны, к красавице подошли другие пассажиры, и Ленчик отлип от стойки.
Кате вдруг стало грустно: везет мужикам, могут приставать к кому захотят, а женщинам приходится смиренно ждать или прибегать к куче различных хитростей, чтобы на них обратили внимание. А тут, как назло, никто ее не замечает, мужчины в дорогой обуви и с элегантными портфелями спешат на свои рейсы, делать бизнес - и даже надоеда Паоло не может из-за Катиного неработающего телефона дозвониться ей из своего Нью-Йорка - или где он там сейчас, в самолете?…
И тогда Катя усадила племянника за столиком кафе, а сама отправилась к телефону-автомату. Надо действительно звякнуть сестре в Москву. Узнать, как дела, а главное, попросить, чтоб та положила денег на мобильник.
Дашка оказалась на работе, ужасно обрадовалась звонку, но начала, естественно, с неизбежных вопросов о своем сыночке: как он? хорошо ли кушает? не устает ли на экскурсиях? (В истинную природу цели и тем более возможные опасности путешествия мама Ленчика, конечно же, не была посвящена.) Катя, как могла, успокоила Дашу: хорошо кушает, хорошо спит и совсем не устает - при этом перед ее глазами всплывали картины, как Ленчик несется по крутому склону на сноуборде или гонит «Турбокорсара» по серпантину со скоростью в сто километров в час.