— Битрис Уилликинс жила на Западной Сто двадцать восьмой улице.
— На Западной... — машинально повторил инспектор, залезая в рукава пиджака, который держал за его спиной Эллери, не сводивший глаз с комиссара.
— Возле Ленокс-авеню.
— В Гарлеме?![27]
Комиссар вытер шею.
— На сей раз это может произойти, Дик. Если кто-нибудь потеряет голову...
Смертельно побледнев, инспектор Квин бросился к двери:
— Это на всю ночь, Эллери. Иди спать.
Но Эллери спросил:
— Что может произойти, если кто-нибудь потеряет голову, комиссар?
— Взрыв, который разнесет Нью-Йорк почище, чем Хиросиму.
— Пошли, комиссар, — нетерпеливо позвал из прихожей инспектор.
— Подождите. — Эллери почтительно смотрел на комиссара, а тот так же почтительно смотрел на него. — Если вы дадите мне три минуты, я пойду с вами.
Глава 3
Шестой хвост Кота, который был предъявлен в газете утром 26 августа, демонстрировал некоторое отличие от предыдущих. Если те пять хвостов окаймляли тонкими линиями белое пространство внутри, то это было сплошь черным. Таким образом Нью-Йорк был информирован о том, что Кот перешагнул расовый барьер. Накинув петлю на черную шею, он прибавил к семи миллионам потенциальных белых жертв пятьсот тысяч черных.
Покуда инспектор Квин был занят поисками улик в Гарлеме, мэр на рассвете устроил пресс-конференцию в здании муниципалитета, на которой присутствовали комиссар полиции и другие официальные лица.
— Мы уверены, джентльмены, — заявил мэр, — что убийство Битрис Уилликинс не имеет расовой подоплеки. Необходимо избежать повторения беспорядков в так называемые «Черные иды»[28] марта 1935 года. Тривиальный инцидент и ложные слухи повлекли тогда за собой три смерти, тридцать с лишним человек были госпитализированы с пулевыми ранениями, а свыше двухсот получили ножевые раны и ушибы, не говоря уже об ущербе городскому имуществу, оцененном более чем в два миллиона долларов.
— Из доклада комиссии, — заметил репортер одной из гарлемских газет, — назначенной мэром Ла Гуардиа[29] для расследования беспорядков, в которую были включены представители обеих рас, у меня сложилось впечатление, мистер мэр, что причина заключалась в «возмущении дискриминацией и массовой нищетой».
— Конечно, — быстро отозвался мэр. — Всегда имеются подспудные социальные и экономические причины. Откровенно говоря, этого мы и опасаемся. Нью-Йорк представляет собой котел, в котором кипят страсти всех национальностей, рас и религий. Один из каждых пятнадцати ньюйоркцев — негр. Трое из десяти — евреи. Итальянцев в этом городе больше, чем в Генуе, немцев — больше, чем в Бремене, а количество ирландцев — превосходит их численность в Дублине. У нас живут поляки, греки, русские, испанцы, турки, португальцы, китайцы, скандинавы, филиппинцы, персы — кто угодно. Это делает Нью-Йорк величайшим городом на земле, но и заставляет нас жить как на вулкане. Послевоенное напряжение тоже не пошло на пользу. А эти удушения нервируют весь город, и мы не хотим, чтобы из-за какой-нибудь глупости вспыхнули массовые беспорядки. Естественно, последнее замечание не для печати. Самый разумный образ действий, джентльмены, — освещать эти убийства как... э-э... ординарные преступления. Никаких сенсаций! Конечно, они несколько отличаются от обычных криминальных происшествий и порождают ряд проблем, но у нас лучшие следователи в мире, мы работаем днем и ночью, и успеха можно ожидать в любой момент.
— Битрис Уилликинс была негритянкой, — заговорил комиссар. — Но пять предыдущих жертв Кота были белыми. Вот что вы должны подчеркивать, ребята.
— Мы можем утверждать на этом основании, — заявил репортер гарлемской газеты, — что Кот уважает и демократию, и гражданские права.
Поднявшиеся крики и шум вынудили мэра закрыть пресс-конференцию, не сообщая, что последнее убийство поставило главу новой следственной бригады в очень скверное положение.
Они сидели в комнате центрального полицейского участка Гарлема, изучая рапорты по поводу убийства Битрис Уилликинс. Расследование на месте преступления — в Центральном парке — не дало ничего. Почва за валуном была каменистая, и если Кот оставил на ней отпечатки своих лап, то их стерли в суете, последовавшей за обнаружением трупа молодой женщины. Обследование дюйм за дюймом травы, земли и тропинок вблизи валуна не дало ничего, кроме двух шпилек, явно выпавших из прически жертвы. Лабораторный анализ кусочков какого-то вещества под ногтями убитой, принятого вначале за запекшуюся кровь, показал, что это всего лишь губная помада излюбленного негритянками оттенка, и эта помада соответствует той, которой были подкрашены губы мертвой девушки. Предмет, которым Кот ударил ее по голове, найден не был, а характер ушиба лишь давал возможность определить этот самый предмет расплывчатым термином «тупое орудие».
27
Гарлем — негритянский район Нью-Йорка, где часто происходили волнения на расовой почве.
28
Иды — в древнеримском календаре 15-й день марта, мая, июля и октября и 13-й день прочих месяцев.
29
Ла Гуардиа, Фьорелло Генри (1882–1947) — американский политик и юрист, в 1933–1945 гг. мэр Нью-Йорка.