— Никто не может упрекнуть нас в том, что мы концентрируем внимание на Манхэттене, Джек, пока у нас не будет конкретных оснований действовать иначе.
— Моим личным мнением, — добавил инспектор, — было и остается то, что Кот — обитатель Манхэттена. Мне он кажется местным зверем.
— Кроме того, Джек, — сухо промолвил комиссар, — наша юрисдикция ограничена городом. За его пределами мы можем только брать в руки оловянную кружку и просить милостыню.
Мэр со стуком поставил свой стакан и отошел к камину. Эллери рассеянно принюхивался к своему виски, комиссар снова занялся сигарой, доктор Казалис и инспектор Квин смотрели друг на друга через комнату, моргая, чтобы не заснуть, а миссис Казалис сидела прямо, точно гренадер.
Мэр внезапно повернулся:
— Доктор Казалис, каковы шансы на расширение зоны вашего исследования?
— Мы сосредоточились на Манхэттене.
— Но ведь психиатры имеются и за его пределами?
— Естественно.
— Что, если привлечь их?
— Ну, это заняло бы несколько месяцев, и вам все равно бы не удалось проверить всех. Даже здесь, в самом центре, где я имею значительное профессиональное влияние, я смог добиться сотрудничества только шестидесяти пяти–семидесяти процентов врачей. Если в поле деятельности включить Уэстчестер, Лонг-Айленд, Коннектикут, Нью-Джерси... — Доктор Казалис покачал головой. — Что касается меня лично, мистер мэр, то мое участие отпадает. У меня нет ни сил, ни времени браться за подобный проект.
— Но не могли бы вы проверить хотя бы весь Манхэттен, доктор? Ответ может скрываться в картотеке одного из тридцати или тридцати пяти процентов врачей, которые отказались с вами сотрудничать.
Доктор Казалис нервно забарабанил пальцами.
— А я-то надеялся...
Миссис Казалис разжала губы:
— Эдуард, ты не должен сдаваться!
— Et tu[71], дорогая?
— Как ты можешь разом все бросить?
— Даже очень просто. Я был глуп, что взялся за это.
Миссис Казалис произнесла что-то настолько тихо, что доктор переспросил:
— Что, дорогая?
— Я спросила, не забыл ли ты о Ленор.
Она поднялась с дивана.
— Дорогая. — Доктор встал вслед за ней. — Ты сегодня расстроена...
— Сегодня? По-твоему, я не была расстроена вчера и позавчера? — Она закрыла лицо руками. — Если бы Ленор была дочерью твоей сестры, она значила бы для тебя так же много, как для меня...
— Думаю, джентльмены, — быстро сказал мэр, — мы достаточно долго пользуемся гостеприимством миссис Казалис.
— Простите. — Она сдержала рыдания. — Эдуард, пожалуйста, позволь мне уйти.
— Хорошо, дорогая. Дай мне поспать двадцать четыре часа и двухдюймовый бифштекс, когда я проснусь, и я продолжу с того места, где остановился. Договорились?
Миссис Казалис неожиданно поцеловала мужа, потом что-то пробормотала и выбежала из комнаты.
— Полагаю, джентльмены, — заметил мэр, — нам следует преподнести миссис Казалис несколько дюжин роз.
— Моя единственная слабость, — усмехнулся психиатр. — Никогда не мог противостоять выделениям женских слезных желез.
— Тогда, доктор, — предупредил Эллери, — вам, возможно, придется работать в более скверных условиях.
— То есть, мистер Квин?
— Если вы уточните возраст семи жертв, то увидите, что каждая из них моложе предыдущей.
Сигара едва не выпала у комиссара изо рта. Лицо мэра стало кирпично-красным.
— Седьмой жертве — племяннице вашей жены, доктор, — было двадцать пять лет. Если в этом деле можно что-либо предсказывать, так это то, что номеру восемь будет меньше двадцати пяти. Так что, если вам или нам не повезет, мы скоро начнем расследовать удушения детей. — Эллери поставил стакан. — Пожелайте от меня доброй ночи миссис Казалис.
Глава 7
Так называемые «кошачьи беспорядки» 22–23 сентября явились самым жутким примером mobile vulgus[72] после волнений в Гарлеме почти пятнадцатилетней давности. Но в данном случае толпа состояла в основном из белых, что подтверждало слова мэра на пресс-конференции в прошлом месяце об отсутствии «расовой подоплеки». Примитивный страх присущ всем людям, независимо от цвета кожи.
Изучающие психологию толпы обнаружили в «кошачьих беспорядках» немало интересного. Если женщина, чей истерический припадок, вызвавший панику в «Метрополь-Холле», в каком-то смысле выполнила функцию meneur[73], который появляется в любой возбужденной толпе; фитиля, вызывающего взрыв, — то ее, в свою очередь, привели в такое состояние команды отпора террору, появившиеся во всем городе в течение трех предыдущих дней, чья деятельность и явилась причиной присутствия женщины в «Метрополь-Холле». Никто не мог точно определить вдохновителя этих групп.