Хозяйка возразила:
– Не уверена, что удастся. И вот насчет шкафа… боюсь, не сможем открыть дверцу.
Мажена не теряла надежды.
– А мы попытаемся. Для начала надо туда пролезть. Погоди, я полезу, а ты станешь мне подавать.
С большим трудом, то между вещами на полу, то ступая прямо по ним, то топчась по куче на кровати, Мажена пробилась к шкафу у окна. Там основательно застряла, с трудом высвободилась и сделала попытку раскрыть одну створку шкафа.
– Больше не открывается, – сообщила она нам. – И я тут развернуться не могу. А дверце мешает что-то мягкое в самом низу. Алиция, что там? На самом дне?
– Откуда мне знать, что находится на самом дне, если я понятия не имею, что лежит сверху? – раздраженно отозвалась хозяйка. – Я же предупреждала насчет шкафа. Может, ты как-нибудь придавишь это мягкое, на дне.
– Или выну его и попытаюсь уложить вертикально, – пыхтя рассуждала вслух Мажена. – Ага, вот эта коробка внизу почти пустая… туда можно много чего засунуть… Если бы кто из вас подержал эти бумаги, пока я буду засовывать…
Хозяйка встревожилась.
– С бумагами осторожней, их обязательно положи туда, откуда взяла! Я уже отсюда вижу – это Гренландия, там рядом должен быть Нордкап, если перепутаешь, мне в них ввек не разобраться!
– Ничего я не перепутаю, все положу как было, – пообещала девушка.
Надсажаясь, мы с Алицией держали в руках всевозможные тяжести, а Мажена благодаря этому смогла пробиться к ранее запримеченной большой коробке и заглянуть в нее. Видимо, увиденным она осталась довольна. Одобрительно кивнув головой, она молча, одной рукой рывком выдернула из-под самых дверей шкафа старый мешок, по виду весьма тяжелый. И принялась засовывать его в пустую коробку.
– Тут еще второй такой, – пыхтя проинформировала она нас. – Вряд ли поместится, но попытаюсь вбить его сверху. Иоанна, подай мне вон те бумаги с кровати, их я по стеночке поставлю…
– А это, случайно, не коты в мешках? – всполошилась хозяйка при виде мешков. – Интересно, кто их туда затащил…
Мажена проигнорировала вопрос, ей было не до того. Оглянувшись на нас, она велела передать ей Гренландию, пока она оттуда не вылезла, и другие бумаги, столь дорогие сердцу хозяйки, потом будет поздно, а сейчас ей удалось расчистить кусочек пола, на котором она и орудует.
После устранения мешков шкаф удалось раскрыть, и он оказался почти пустым. Туда свободно поместилось все выстиранное тряпье с кровати вместе с утюгом и пустым футляром из-под аппарата, а также была сунута одна подушка. Теперь кровать для гостей хорошо просматривалась, а у нас с Алицией высвободились руки, и я смогла заглянуть в одну из оставшихся на кровати коробок. Разумеется, она тоже оказалась пустой.
Не желая действовать тайком от Алиции, я демонстративно потрясла у нее под носом подставкой под кашпо, заявив:
– Гляди, вот это я прячу вот в эту пустую коробку.
– Зачем? – недовольно спросила Алиция.
– Чтобы освободить место. Как раз отлично помещается сюда. А затем все остальное я бы перенесла в ателье.
– Присоединяюсь к выше сказанному мнению, – заявила Мажена, выползая из шкафа. – Вот эти коробки на кровати войдут одна в другую, а когда выяснится, что они тебе не нужны, их легко сжечь, хоть бы в той твоей бочке, в саду, где ты сжигаешь садовый мусор. Коробки же все равно пустые. О нет, в одной что-то есть… И подушек здесь многовато. Алиция, где же твой сундук для постельных принадлежностей? Что-то я давно его не видела.
– В ателье.
– Ну так перемещаемся в ателье.
Некогда почти пустое ателье, теперь бывшая мастерская покойного Торкиля, было забито до предела. Однако сундук удалось разглядеть. На нем лежали пледы, старая гренландская куртка Алиции, две какие-то доски и снова куча картонных коробок. На все это я взирала с ужасом, в прошлый мой приезд к Алиции у нее не было такого множества коробок.
Я не выдержала:
– Алиция, в чем дело? Против картонных коробок я ничего не имею, сама использую пустые, но, похоже, ты с этим переусердствовала. На кой черт тебе такая прорва? Собираешься переезжать?
Снимая верхние коробки с сундука, Алиция ворчливо отозвалась:
– Чего пристала? Ну ладно, скажу, ведь не отвяжешься. Я решила привести в порядок книги. Ну те, что стоят на книжной стенке в гостиной. Не ты ли меня уже лет двадцать уговариваешь это сделать? Я пригласила специалиста из букинистического, некоторые они охотно возьмут, и он научил, что надо сделать. А во что мне их упаковывать, как не в пустые картонные коробки?
– Серьезно? – оживилась Мажена. – А почему мне ничего об этом не сказала? Я тебе охотно помогу.
Я обрадовалась.
– Если ты избавишься от ненужных книг, сделаю тебе дорогой подарок. И еще устрою в твоем садике фейерверк, хотя и не умею этого делать. Может, сразу и начнем? Я берусь обвязывать шпагатом связки книг, для этого не требуется знания всех иностранных языков…
Дело в том, что целая стена в комнате для гостей, в настоящее время моей, была занята книжными полками, сплошь забитыми старинными датскими книгами, главным образом по архитектуре и астрономии. Уже целые века их не только не читали, но даже к ним и не прикасались. Многие из этих раритетов дублировались к тому же переводами на немецкий, английский и польский. Вся эта библиотека свалилась на Алицию в качестве наследства, больше никто из родни ее покойного мужа не пожелал держать в своем доме столько макулатуры. Впрочем, где и стоять этим книгам, как не в доме Торкиля, бывшего архитектора и искусствоведа? Разумеется, другой на месте Алиции давно избавился бы от балласта, продав его букинистам, но для этого требовалось составить список имеющейся литературы, в котором каждая книга должна быть оформлена по всем правилам: автор, название, издательство, год издания и что-то еще. При одной мысли о такой грандиозной работе Алиции становилось плохо, вот книги и оставались на своих местах, покрываясь новыми слоями пыли и увеличивая тесноту и без того забитого до отказа дома.
Меж тем Алиция разошлась и продолжала плакаться:
– К тому же у меня перемешались семена и луковицы, просто не знаю, что делать, и без того сад отнимает все силы. Я считаю, что семена и прочие растения лучше всего держать в таких картонных коробках, мне так удобно, а их все не хватает. Вот я и стала запасаться. Там, внизу, уже заполненные, это только наверху пустые, надо рассортировать, к весне я не успела. Так что перестань придираться, мне и без того не сладко. О, глядите! Так и знала, в сундук уже больше ничего не запихаешь.
Нагрузив меня курткой и пледами, хозяйка приподняла крышку сундука, и его содержимое, видимо основательно утрамбованное, с силой вырвалось наружу. Тяжело вздохнув, Мажена молча ткнула куда-то подушки, которые наготове держала в объятиях, выбрала самую большую из коробок, вытряхнула из нее какие-то сухие былинки и сунула подушки, кулаками уминая их. Хозяйка не возникала. Усевшись на опять с трудом закрытой крышке сундука, она пыталась его запереть, после чего мы восстановили на нем прежнюю пирамиду, добавив к ней коробку с подушками, коробку со стояком и полочкой на кронштейнах и кое-что по мелочи, в результате чего наша пирамида опасно возвысилась над балюстрадой, огораживающей лестницу, ведущую в подвал. Алиция вынуждена была убедить себя, что не видит этого.
– Фу, управились, – довольно заявила она. – Кровать для Павла готова. Пошли отсюда, выпьем кофейку.
Я первая двинулась к выходу из ателье, но на полпути остановилась.
– Послушайте, может, распахнем двери?
– Зачем? – удивилась хозяйка.
– Чтобы проветрилось. Что-то запах мне тут не нравится. Атмосфера, так сказать. Неужели не чувствуете? Застоявшийся какой-то.
Обе потянули носами.
– Ты права, немного пованивает, – согласилась Алиция. – Но ничего страшного, это сказывается экология: и из сада наносит запах земли и удобрений, да и в ателье полно семян, удобрений, сухих трав, а в подвале я держу некоторые удобрения. На ночь запрем, а днем, ты права, двери надо оставить открытыми.