Завтрак у нас был королевским. Я погладила ладонью скатерть, на которую у меня были поистине королевские планы. Пришлось все же облачиться в корсет для того, чтобы нажарить сырников.
Я заварила чай, полила сырники сметаной, которая, как и творог с молоком, и головкой сыра нашлась в подношении селянина, и с удовольствием откусила первый кусочек. Миха чавкал рядом, самозабвенно уничтожая мою стряпню. Хорошо, хоть он всеядный, — подумала я и подняла взгляд на шкалу. Надеюсь, что я не обрушила мерило злых дел, своим самоуправством.
Сырники были хороши, кот пророкотал своё «мало», — когда миска опустела. Я же тут же про мышей ему напомнила, про птичек, но потом погладила и почесала за ушами.
- Не ешь птичек, — я думаю, что та вредная сойка о посетителе предупреждала, а я с тобой едой буду делиться.
Пока я с ним разговаривала, мой взгляд блуждал по карте и совсем неожиданно, застыл на контурах деревеньки, которая находилась ближе всего от моей избушки. Контур будто увеличился, мигнул зелёной искрой на краю деревни, и я увидела, как давешний посетитель заваливает на сеновал женщину в пёстром сарафане, а та хохочет и отбивается от него мокрой тряпкой. Но он не перестаёт её целовать, и вот она уже обмякнет в его объятиях, и самозабвенно обвивает его руками за шею.
Картинка меркнет, возвращая первоначальный размер деревни, а в правом углу карты вспыхивает контур ещё одной шкалы, проступая сквозь эфемерную паутину и в самом низу этой шкалы зажигается зелёная искра.
- Надеюсь, что нас не убьют, — собираю остатки сметаны с тарелки последним кусочком сырника и жертвую его коту, — да и добрых дел у нас всего на три раза осталось.
Кот проглатывает подношение и тянет когтем из стопки, лежащей на столе, тонкую тетрадку.
«Светлые снадобья и лекарственная магия», — читаю я вслух.
- Ты хочешь сказать, что стоит попробовать?
Кот кивает, облизываясь, и размазывая вкусный завтрак лапой по усам и за ушами.
- Но ведь тысяча, а не десять!
- Надоест, бросишь, — урчит кот, или это мне только кажется, что я понимаю его урчание?
3.3
Сюрприз получаю сразу, как только нахожу информацию о применённом снадобье. «Освежитель» оказывается средством для давно и прочно находящихся в браке. Способ освежить отношения, избавить от рутины, открыть второе дыхание.
Даже не ожидала, что все так идеально получится. Но может это интуиция, подтолкнула мою руку?
Надо будет сделать его побольше! Я вижу, что ближние шесть сёл имеют точно такой же знак, как и у меня на избушке, а значит и находятся под моим протекторатом. Или как у них тут покровительство дипломированной ведьмы называется?
А ещё, в процессе чтения конспекта мне на глаза попадается отбеливающее зелье, и я представляю, что можно сделать с этой штукой и гардеробом ведьмы. Не зря же я учусь на дизайнера одежды, а варёнки и художественно отбелённые футболки, это самый простой способ получить высокую оценку на практических занятиях.
И это самое простое, слегка изменить депрессивный чёрный цвет. А также на создании отбеливателя можно потренироваться в уже слегка подзабытом умении юного химика.
Сначала я раскладываю в кухне на столешнице требуемые ингредиенты и дохожу до белой глины.
Так, справочник ведьмы, — ла-ла-ла, — хранятся в подвале.
Я пихаю в бок сыто прикорнувшего кота и предлагаю составить компанию в походе в нижнее царство.
Он спросонья округляет свои глазищи и пытается отговорить меня от скоропалительного решения.
Я тыкаю ноготком в рисунок подвала, и он облегчённо тянет а-а-а!
Вход в подвал обнаруживается под лестницей.
Я одним щелчком пальцев отправляю перед собой зелёный фонарик и начинаю спускаться в прохладу погреба, вспоминая, какие вкусные закатки хранятся в погребе у нас на даче.
Больше всего, с какого-то перепуга мне хочется кислой, хрустящей капустки, с брусникой, у меня даже рот наполняется слюной, и я ускоряюсь, в надежде обнаружить бочонок вожделенного лакомства.
В подвале бедненько. На стеллаже, вдоль дальней стены, лежат несколько разноцветных булыжников, стоит бутылка, отдалённо похожая на ту, из которой лакала своё зелёное питье ведьма в ресторане, и лежат ещё несколько бутылок.
- Капустка, — облизывается сознание, когда мой взгляд зацепляется за бочку, стоящую в углу подвала.
Я подскакиваю к ней и сдёргиваю деревянную крышку.
Над чёрным нутром бочки зависает мой фонарик, и я, наклоняясь над ней, чуть не освобождаю желудок тому, кто поднимает на меня взгляд со дна бочки.