Приведший ее сюда руку не отпускал, она каждой клеточкой своего тела ощущала его близость. Бабочки наконец выбрались из каменных куколок и устроили в ее животе брачные танцы, бросая ведьму то в жар, то в холод.
— Значит, говоришь, что это ты научила, как звать, и как сердце открывать, чтобы тебя выбрали! – переспросил у нее над ухом мужчина, обдав теплым дыханием, которое запустило толпу мурашек по ее коже от уха, через шею, куда-то туда, где водили хоровод бабочки.
- Я, - твердо и немного зло ответила она.
- У тебя нет фамильяра, ты посчитала себя не достойной?
Женщина заскрипела зубами. Он бил по самому больному. По одному из самых больных, поправилась, потому что безопасность дочери она неожиданно поставила на тот же уровень, что и приобретение фамильяра, если не выше. Хозяин ждал ответа, и она ответила так, как если бы именно она провернула всю эту операцию.
- Я не могла, взять себе, - вытолкнула из себя признание.
— Это самое защищенное место на планете, - пояснил Янис, делая шаг от нее и отпуская ее руку. – Здесь зреют яйца, из которых впоследствии вылупятся эксклюзивные питомцы. Это сокровищница моего рода и темница, для таких как ты. Из лабиринта невозможно выбраться. Ты умрешь здесь, если не продемонстрируешь как открывать сердце, чтобы тебя выбрали.
Янис замолчал. Он почти не соврал. Само это место лишало зрения непосвященных. Видеть сердцем могут немногие, а открывать его другим еще меньше.
Женщина замерла, потом вздохнула, обреченно и как-то по-женски понимающе.
Тьма не мешала Янису впитывать мельчайшие эмоции на ее лице. Он как путник в пустыне, достигший оазиса, не мог насмотреться на ведьму, как тот напиться.
Вот она закусила губу и закрыла глаза, до этого максимально распахнутые. А ведь сейчас она лишена всех сил, и только с помощью осязания может найти яйца в нишах на стенах. Но до них еще нужно добраться, и не всякий поймет, что за перемычкой яйцо.
Янис потянулся к спящим яйцам. Все на местах, все под защитой.
И, наверное, именно поэтому он пропустил выражение безмерного удивления на ее лице.
- Янис, - она в первый раз назвала его по имени, - он вздрогнул и зашарил по ее лицу взглядом.
- Да.
- Ты сказал, что это самое защищенное место на планете? Но почему ты привел меня сюда? – ее голос звенел.
Она распахнула глаза и развела в стороны руки.
- Янис!
- Да.
Она развернулась в его сторону.
Облизала губы.
Когда на ее лице появлялось такое решительное выражение в юности, это значило, что она будет что-то требовать.
- Я вспомнила, что ты говорил об этом месте!
- Угу, — согласился с ней Хозяин.
- Но ты не говорил, что здесь умирают преступники, — несколько истерично продолжила она.
- Ты говорил, что в это место приводят нареченных, чтобы проверить, приняли ли вторую половину фамильяры!
- Нет, я говорил не так!
Она замерла на секунду, закрыла глаза снова, и мягко повела рукой в воздухе. Отпуская себя, возвращаясь в те далекие времена, когда между ними не было тайн, и сердца бились в унисон. Она потянулась к своим бабочкам, впуская их в душу. И Янис вдруг ощутил, как вокруг начинают кружиться бабочки женской энергетики, как черты лица Ягоды разглаживаются, губы приоткрываются, и она выдыхает, - чтобы будущие фамильяры почувствовали, что значит быть второй половинкой.
- Да! – соглашается он.
А женщина распахивает глаза и видит Яниса, почти рядом и тонет в его взгляде.
- Я была такой дурой, — выдыхает снова, не в силах оторвать взгляд.
Он кивает.
- Я не сказала тебе столько всего, — она замирает.
- Я знаю, — кивает он на невысказанное.
Хлопают ресницы, — про дочь? – голос падает до шёпота.
- И это тоже.
По пещере прогоняя бабочек пронеслось холодом вины.
- Но ведь это не конец, - попытался вернуть бабочек мужчина.
Женщина вдохнула и забыла выдохнуть.
Он сделал последний шаг.
Почему именно она качнулась в его сторону и спрятала лицо на его груди, она не смогла объяснить даже сама себе.
От стыда? От обиды на саму себя и на то, что столько потеряла времени теша свою гордыню и лишая дочь общения не только с отцом, но и миром, который был наполовину ее родным?
Она всхлипнула.
Он потянул ее подбородок ладонью вверх и заглянул в ее глаза.
- Ну что ты, Ягодка! Разве это ты?
- Я, все это я! Прости, если сможешь!
А он, прерывая начинающуюся истерику, накрыл ее губы своими губами.