Она взлетела на свой этаж так стремительно, что не запомнила, сидел ли у подъезда Ветераныч, снесло ли его воздушной волной от ее бега, открывала она себе дверь в подъезд и в квартиру или пробила обе насквозь? Ворвавшись в ванную комнату, девушка отмыла и отдраила лапы Касе, используя шампунь и старую зубную щетку. Кот настолько ошалел - а, может быть, проникся заботой? - что даже не вякнул и не сделал попытки вырваться. Насухо промокнутый полотенцем, Кася покорно сел в угол дивана и продолжил выслушивать горячечное бормотание хозяйки:
- ... да что они там творят, буржуины несчастные? Крови-то сколько, боже мой! Точно, убили... И не одного. А что же я, дура, в милицию не звоню? В полицию, то есть... Ага, а оно мне надо? Да пусть сами, я-то каким боком к ним? Нет, так нельзя... Вдруг весь дом постреляли и зарезали? Так затаскают же, если позвоню... Нет, надо иначе. Сходить на разведку, посмотреть. Если полиция уже приехала, то звонить не буду. А если нет, тогда придётся...
Как только совесть одолела разумную осторожность, тотчас поднял голову и гражданский долг. Они вытолкали Машу из квартиры, заставили обойти дом и направили к парадному "полунинскому" крыльцу. Стоянки машин, жирно пронумерованные прямо на асфальте, в массе своей пустовали. Лишь рядом с широченным навесом, который прикрывал - сегодня от солнца, а в другие сезоны от дождя и снега - мраморный полукруг лестницы, столпилось несколько машин. Сияющий лаком "Фольскваген" выделялся импозантностью. Эта марку Маша знала. Недавний знакомец Боря пару раз подвозил ее на "Боре", которая блистала круглым логотипом из букв, поставленных друг на друга. Два фургончика стояли порознь. Нежно-кремовый, но запыленный, имел сдвоенный горизонтальный шеврон на морде, а темно-синий, обшарпанный - читаемые буквы "Киа".
Четвертая машина, вульгарная "Шнива", корячилась задом к лестнице. Маша обогнула ее, поднялась по ступенькам, едва не столкнулась с парнями, которые выносили наружу части ударной установки и другие музыкальные инструменты. Пережидая сутолоку, девушка услышала, как один музыкант - длинные сальные патлы и темные очки а-ля Лепс - спросил второго:
- Дробовик не вижу. Где он?
- Я к себе сунул, рядом с бочкой, - бодро ответил семит, длинноволосый не патлами, а мелкими упругими кудряшками, - в угол примастырил и одеялом накрыл, чтобы не болтался.
Парни продолжали укладывать инструменты в "Шниву". Маша вошла в подъезд и направилась к мордастому охраннику, который в подобострастной стойке докладывал плотно сбитому мужчине в простой футболке, джинсах и кроссовках, сверяясь с записями в тетради:
- ... грохот стоял. У них динамики, аж сдувало, как орали...
- Простите, я перебью, - девушка громко вклинилась в разговор, чтобы не мешать, а сразу спросить, известно ли охраннику про кровь, и удрать домой, если да, известно.
- Не мешай! - отмахнулся мордастый, но плотный собеседник цыкнул, как на щенка, и обернулся к Маше:
- Говорите.
- Что говорить? Я только хотела узнать, полицию вызвали или нет, и все.
- Я - полиция.
- Тогда я пошла.
- Куда? Сначала скажите, что вас привело сюда. И почему надо вызывать полицию?
Плотный мужчина в футболке оказался диво как настойчив, быстро раскрыл и закрыл какое-то удостоверение у Машиного носа. Она сто раз пожалела о дурацкой своей инициативе, а только вывернуться уже не удалось. Капитан Табаков, так звали настырного типа в футболке, сходил к лифтовой башне, посмотрел на лужу крови, чуть не за руку вернул Машу к стойке охранника и там стал записывать ее данные.
Из коридора вышли двое с чемоданчиками и еще один, седоватый, в синем мундире. Невзрачный парень, что сидя дремал на стуле позади охранника, вскинулся, готовый следовать за троицей. Один из гражданских продолжил, обращаясь к "мундирному":
- ...сразу насмерть. Еще бы, картечью, метров с пяти. Всю грудь изрешетило.
- Да, жуткая штука, когда вблизи. Петрович, это помповое ружье?
- Не знаю. Когда он, - второй владелец чемоданчика кивнул на первого, - достанет из трупа дробь, отвечу точно. Двенадцатый калибр, знаешь, тоже нехило, особенно, обрез...
- Ох, чую, хрен мы убийцу вычислим. Дробовик, это тебе не винтарь. Вот если его с патронами вместе, тогда...
На улице синий фургон завелся и покатил прочь. Маша посмотрела ему вслед и вдруг вспомнила, как совсем недавно слышала только что упомянутое слово. Ее осенило: "Ой, это же важно!", и она громко сказала про патлатого музыканта. Капитан Табаков и "мундирный" вздрогнули, на миг превратились в соляные столпы и сразу ожили: