Дым исчез. Вместо него позади меня имелось ровное гладкое зеркало. Но когда я тронул его рукой, оно с лёгкостью поддалось, приоткрывая туманную «штору». Я облегчённо вздохнул, – хоть с этим всё было в порядке…
Вовки нигде не было. Разувшись, чтобы обозначить место, откуда вышел, я двинулся вперёд по коридору, по левой стороне. Пол мягко пружинил под ногами, глаза привыкали к необычному свечению.
Зеркала, зеркала, зеркала… Странно, но сам коридор как-то странно загибал вправо, как будто по кругу, и я не очень удивился, увидев вскоре свои синие кроссовки, темнеющие на зеркальном полу. Я пришёл обратно, но Вовки-то не встретил! И ещё, передо мной клубилась туманная завеса – выход наружу… Кто-то открыл её? Вовка?
И вдруг из тумана вынырнул кот. Тот самый чёрный кот, которого я спугнул на улице. Не обращая на меня никакого внимания, он, коротко мяукнув, затрусил по коридору, и направился так же, как и я, в левую сторону. Я так удивился появлению чёрного кота, что даже на мгновение позабыл про Вовку. Поэтому, заметив друга, показавшегося с левой стороны, где уже исчез кот, я очень обрадовался.
Но Вовка почему-то двигался спиной вперёд, пятясь как-то по-кошачьи: пружинистыми шагами.
– Вовка, представляешь, сюда тот самый чёрный кот пришёл! Проник через туман…
Вовка ничего не ответил, быстро продолжая пятиться, промелькнул возле меня и исчез за поворотом в правой стороне. Я только успел засечь, что глаза его были закрыты.
И тут меня начала бить крупная дрожь, как будто я погрузился в ведро со льдом по самую макушку. Странно как-то и неприятно видеть друга в таком непонятном состоянии. Что с ним происходит?
Не успел я как следует ужаснуться, как мимо меня прошмыгнул кот с чрезвычайно довольной мордой: животное, подняв передние лапы, двигалось на задних совсем по-человечьи – в противоположную Вовке сторону.
Мимо меня опять пронёсся Вовка и двигался он, хоть и спиной назад, но намного быстрее, чем в первый раз. Из другой стороны, описывая такие же круги, как и Вовка, стрелой промелькнул, раскинув лапы, кот, как будто пролетел, подхваченный порывом ветра…
Я застыл. Будто врос в проклятый зеркальный пол, и совершенно не знал, что предпринять.
А после стало ещё хуже! Началась полная катавасия: Вовка задвигался так быстро, что расслоился на тысячи одинаковых Вовок, как будто бегущих друг за другом тесной шеренгой. То же самое происходило и с котом, но в другую сторону. Вовки и чёрные коты так быстро замелькали, что перемешались во что-то пёстрое и неразборчивое, перед глазами у меня всё поплыло и я осел вниз.
…Над ухом жалобно мяукнули.
Я открыл глаза и встретился с зелёными кошачьими глазищами, совершенно одурманенными. Рядом, стоя на коленках, тряс головою Вовка.
– Вовка, ты жив? – обрадовался я чрезвычайно.
Вовка перестал трясти головой, поднялся, и вдруг резко схватил кота за шкирку и кинул его за туманную завесу. И ещё крикнул зло вдогонку:
– Пшёл вон!
– За что ты его так? – удивился я.
Вовка пожевал губами, почесал нос, подумал и обратился ко мне:
– Шёл бы ты домой, мальчик.
И мяукнул – очень натурально.
Я обомлел.
– Ты чего?! – перепугался я не на шутку, подумав, не повредился ли Вовка головой от этих чудных гонок.
Вовка ещё пожевал губами, повертел головой, поразминал пальцы, зачем-то потрогал свои уши и произнёс:
– Кто?
– Мишка…
– Шёл бы ты домой, Мишка.
Но я уже всё понял и сильно запереживал.
– Вов, ты только не волнуйся… Сейчас мы выйдем из этого проклятого места, пойдём к врачу… или нет, к твоей маме.
Вовка опять пожевал губами (это начало меня раздражать), и согласился:
– Можно к маме. Пойдём.
Дождь на улице закончился, и был уже поздний вечер – дома волнуются, небось…
Кота нигде не было.
– Ой, а где же ключ? – спохватился я. – Мы его в скважине оставили!
– Забудь! – отмахнулся Вовка. – Это теперь не наша забота…
– Но всё, же… – начал, было, я, но Вовка перебил меня:
– Послушай… Мишка… ты не мог бы меня домой отвести, что-то я совсем плох, – он потёр виски и вдруг, пошатнувшись, начал медленно оседать на асфальт. Я быстро ухватил его под локоть и, обнявши за плечи, побрёл вместе с ним к нашему двору.
– Отвык, отвык, да, отвык… – повторял Вовка, как заведённый и я всё больше беспокоился за его здоровье.
Провёл я его, как сейчас помню, до самой квартиры, позвонил в дверь, поговорил со встревоженной мамой, сразу определившей, что Вовка болен и имеет высокую температуру, выслушал речь о том, что «кто же гуляет под таким дождём?!» и ушёл, так и не дождавшись от Вовки хотя бы «пока»…
…Вовка перестал общаться со мной, даже избегал меня, не отвечал на телефонные звонки. Сначала меня это беспокоило, но потом я узнал, что у лучшего друга всё хорошо: в классе он стал первым учеником, выиграл олимпиаду по физике, у него появились новые друзья, и даже, по слухам, он начал встречаться с девчонкой Олей из соседнего двора.
Но что-то меня беспокоило. По ночам мне часто снился чёрный кот. Он протягивал ко мне мохнатые лапы и просил принести ему молока или хотя бы рыбку…
Вовка встретил меня хмуро. Увидев, что я собираюсь войти, он даже собирался закрыть дверь, но я оказался быстрее и успел поставить ногу:
– Надо поговорить.
– Ладно, заходи, – Вовка повернулся спиной и побрёл по коридору.
В комнате, когда-то такой мне знакомой, всё переменилось. Начать хотя бы с того, что исчезли боксёрские перчатки, висевшие над кроватью, и большая карта мира на всю стену. Мы так часто с Вовкой мечтали, как объедем вместе весь земной шар, – не забудем на своём пути ни одной страны, ни одного уголочка планеты, даже самого неисследованного…
– Ты боксом ещё занимаешься? – осторожно спросил я, приметив, что на книжных полках прибавилось книг, и преимущественно учебников, что для Вовки вообще как-то не характерно!
Вовка резко повернулся, вперившись в меня долгим, испытующим взглядом: тёмно-карие глаза его, казалось, хотят прожечь во мне дырку.
– Чего надо, собственно? – спросил он незнакомым голосом.
Вглядываясь в тёмные зрачки его глаз, я вдруг понял, ощутил, почувствовал, что передо мной не Вовка. Это был чужой взгляд, абсолютно чужой.
– Я – не твой друг Вовка, – как будто подтверждая, сказал он и я ему сразу поверил.