— Там наши дети! — Она смотрела вверх, ноги ее уже не касались земли, крылья вибрировали за спиной.
Дети.
Ну да. Их забрали, и теперь их надо вернуть, обязательно вернуть! Как он мог забыть об этом?!
— А ты оставайся, — она качнула головой, — у тебя ведь нет крыльев. И потом — это же наши с Витом дети.
Нет!
Не может быть! Он же помнит, отлично помнит! Три очаровательных котенка, такие милые и странные, такие непохожие на других, со светлыми головенками и немного иначе вывернутыми суставами. Но — именно котенка! Он же проверил сразу, как только смог. Они не могли быть детьми Вита! Только не Вита…
Зачем она врет?!
— Нет! — крикнул он, запрокидывая голову. — Они наши! Наши, слышишь! Лоранты же сами сказали!
— Они передумали. И потом — у тебя все равно нет крыльев!
Кто-то из них двоих там, наверху, рассмеялся — Ксант так и не понял, кто именно. У них даже голоса стали одинаковыми. Это несправедливо! Как же он теперь разберет, кто из них — кто?
— Я сделаю! Я сделаю крылья! У меня тоже был плащ!
— Ты его потерял.
— Я помню, где он остался! Я сейчас!
Он бросился бежать. Как хорошо, что он умеет быстро бегать.
Плащ!
Он помнил, где его бросил. Вот же он, так и лежит на гальке, никем не тронутый…
Ксант рухнул на колени рядом с плащом, задыхаясь от быстрого бега. Он никогда не бегал так быстро. Он даже и не думал никогда, что умеет так быстро бегать. Но теперь все будет в порядке. Вот он, плащ! Из него выйдут отличные крылья! Он догонит этих, наверху, он покажет им, кто смеется лучше! Главное — правильно растянуть ткань, чтобы вышло два крыла, плащ-то ведь довольно короткий…
Ксант попытался расправить плащ на камнях и обмер — серебристая ткань расползалась под пальцами, распадаясь на отдельные чешуйки. Ну да. Этот плащ ведь склеен из рыбьей чешуи, в этом все дело. Он долго лежал на камнях, под открытым небом. Были дожди. Они размочили и вымыли клей, теперь остались только чешуйки, сохранявшие форму плаща, пока он их не потревожил. Теперь они рассыпались бесформенной кучкой, ветер гнал их по берегу, бросал в воду лепестками странных цветов…
Ксант рывком сел. Перевел дыхание.
Сон. Всего лишь сон. Причем ужасно глупый. Всё не так. И даже не просто «не так», а вывернуто наизнанку, поставлено с ног на голову.
Он ведь давно уже решил, что не полезет с этими, башкой ударенными. Проводить — проводит, ладно уж. Но дальше — нет. Даже если эти Лоранты такие придурки, что не догадались втянуть лестницу обратно на орбиту, Ксанта они на этой лестнице не дождутся. Он там был уже один раз и помнил, как это больно. И не хотел повторения.
А вот чего он хотел, так это есть — как всегда после нескольких входов-выходов. Ну конечно, ведь засыпал он в сквоте, чтобы теплее было, и проснулся вроде как тоже еще с хвостом, но ночью наверняка вываливался — сон был явно несквотный. Человеческий такой сон, со всеми человеческими запутками, в сквоте сны простые и ясные — про охоту, про кошек, про драки с соперниками и про ловлю всякой вкусной пернато-хвостатой мелочи или рыбы.
Кстати, о рыбе…
Ксант снова вернулся в сквот и пробежался по берегу до большого плоского камня, что глубоко вдавался одним своим боком в тело реки. Камень — не дерево, конечно, когтями цепляться куда сложнее, но бревно искать некогда, жрать уж больно охота. Ничего, камень тоже сгодится. Верхняя грань у него удобная, плоская, и от воды возвышается всего на ладонь. О лучшем и мечтать не приходится.
Ксант распластался всем телом на краю холодного с ночи камня, поерзал, устраиваясь поудобнее, опустил лапу с заранее выпущенными когтями к самой воде и приготовился ждать. В рыбалке, как и в любой охоте, самое главное — не шевельнуться не вовремя.
Первого подцепленного малька он проглотил, не жуя, с потрохами и чешуей. Впрочем, какая там чешуя у малька-то? Вторая рыбка покрупнее оказалась, ее Ксант разделывал осторожно, прижав дергающееся тело лапой к камню, острым когтем вспорол брюшко и выдернул внутренности вместе с колючками — у взрослых рыб колючки выделяли яд, делая царапины довольно болезненными и долго не заживающими. Третью поймал больше из азарта, чем от голода, есть уже особо не хотелось. Разделывал медленно, со вкусом, высасывал сок из отгрызенной головы, выгрызал вкусненькую спинку.
Все-таки сквот штука выгодная. Съел пару рыбешек, которых в человеческом состоянии тебе и на закуску не хватит, — и сыт. И что самое приятное — выйдя из сквота, сытым же и остаешься. Словно съеденные рыбины в тебе тоже увеличились, как и ты сам.