- Это ты за мной подглядывал?
- Н-не-е-ет, - попытался как можно тверже ответить я.
Яна улыбнулась.
- Ты не умеешь врать. Сказал бы: мол, случайно забрел. Не хотел тебя пугать. Ведь так было? Ты что, язык проглотил?!
Девушка была явно не из стеснительных. Ещё бы! Вряд ли «стесняшки» будут бродить среди ночи по заброшенным котельным.
- Что ты здесь делаешь? – попытался я перехватить инициативу.
- Люблю такие места. Душа кричит.
- Ты понимаешь, что тебя могут изнасиловать, убить…. Тут же полно всякого сброда! – произнес я с абсолютным безразличием. Мне просто было важно не молчать.
- Понимаю, но поделать ничего не могу. А ведь ты такой же. Тебя, как магнит, тянет это место. Вижу тебя не в первый раз.
- Интересно, я гуляю тут почти каждую ночь, но тебя не встречал.
- Ха! Просто тут есть одно укромное местечко. Оно высоко. Не испугаешься?
- Нет.
- Тогда пошли.
Яна потащила меня за руку. Мы быстро прошли через выломанную бетонную секцию ограждения котельной. Этот путь был мне хорошо знаком. Я сам каждую ночь ходил здесь. Но, как выяснилось, Яна заходила дальше меня.
Распахнутая металлическая дверь здания осталась позади. Под ногами захрустело все тоже битое стекло. Девушка хорошо ориентировалась в сумерках. Похоже, она действительно бывала здесь часто.
- Меня завораживают печи котельной, и знаешь, почему?
- Почему? – спросил я, хотя мне совсем было это не интересно.
- Это символ советского прошлого. Вот люди стремились 70 лет к коммунизму. Казалось, строят государство основательно – из такого же прочного материала, как эта печь. А что в итоге? Те идеалы, к которым они с таким рвением стремились, на самом деле оказались не таким уж правильными. Построить – построили, а после строительства оказалось, что это никому не нужно. В Европе научились нагревать воду гораздо эффективнее, и как только железный занавес поднялся, западные технологии пришли к нам. И советские печи стали никому не нужны.
Спич Яна завершала на минорной ноте. Похоже, ей было действительно жалко не только тонны потраченного советским государством металла, но и замученных ради этого людей.
- Откуда такие познания, Яна?
Эти мысли казались мне банальными, а сама девушка чересчур наивной.
- Я учусь на юриста и люблю Солженицына, - уловить связь было сложно, но я не стал уточнять.
- Саша, как ты относишься к Сталину?
- Яркий… политический деятель…, - старался подбирать слова я.
Яна вспыхнула, как порох. Её ножка, утянутая в дешевую спортивную обувь российско-китайского производства, ударила в бетонный пол котельной. Для советского монолита этот удар был, как дробина слону.
- Яркий?! – Не дала договорить мне Яна. – Уби…!
- Э-э-э, потише! Даже у этих стен могут быть уши.
- И что? У нас свобода слова!
Кажется, девушка не уловила юмор.
- Яночка, - осторожно я позволил себе фамильярность, рассчитывая на скорую близость. Реакции не последовало. А для меня эта уменьшительно-ласкательная форма стала сладкой конфетой, и я решил посмаковать.
– Я-я-я-ночка, - мягко тянул я имя, как будто пробуя каждую букву. – Я тоже студент. Только учусь на журналистике, и уже работаю в газете. Понимаешь, это всё - светлые идеалы….
- Ты меня за дуру держишь?! Я, по-твоему, не понимаю, - кипела она.
Мы стояли посреди огромного полутемного помещения. Желтый свет от луны проливался внутрь через разбитые окна, и это спасало от густого мрака. То тут, то там торчали изогнутые и грозящие смертью металлические пруты разрушенных стен.
Штукатурка была измалевана черной краской: жирные буквы в нарисованном сердце рассказывали читателю, что какая-то Яна, похоже, романтично любит Сережу. А может наоборот, Сережа – Яну. Ответная или безответная любовь - да черт его знает? Наверное, все-таки безответная, и не любовь совсем: молодежь приходит сюда только ради одного – стать ближе, но не душой. Ни о каком духовном единении в столь грязном месте речи идти не может.
От потолка до пола сложными лабиринтами извивались толстые трубы. Они напоминали изогнутое могущество каких-то неизвестных тотемных животных.
Эхо разносило возгласы Яны в разные углы. Я сильно разозлил девушку. Тактику нужно было срочно менять, иначе знакомство могло закончиться грандиозным скандалом.
- Ты меня куда-то вела, - попытался разрядить ситуацию я.