– Наделяют увиденное своими значениями, – Морган задумчиво прикусил губу. – А с прикосновениями что?
– Прикосновения заставляют выйти наружу истинные мотивы. Например, вы знали, что Боббьер никогда не хотел служить в войсках и мечтал петь на сцене?
– А Джеймисона интересуют только женщины… – догадался Морган. – Что с Кларой? Сложно с ней стало в последнее время.
– У Клары на первый взгляд гремучая смесь, но на деле, всё гораздо проще. Её учили с детства быть «хорошей девочкой». Громко не кричи, так не делай, к этому не стремись, не выпячивайся, будь скромной, не завидуй. Ну, такое, понимаете? Будь удобной, но никак не счастливой. Надеюсь, ей помогут те лекции, которые я подобрала в качестве обучения на психолога. Но вы, капрал, не переживайте понапрасну. Как только Клара всё это проживет и осознает, то сразу вернется в норму и станет той, кто она есть на самом деле. А я четко вижу - наша красавица хорошая, добрая, верная и заботливая. По крайней мере, если дело касается вас. Немного ревнивая, завидует, шо кому-то дозволено, а ей папа не разрешает, но и это пройдет. Она справится. С вашими отношениями всё будет нормально, имейте просто трошечку терпения.
– Принято, сэр. А я, значит, не подвержен этим «вскрытиям»? Ваши прикосновения не раскрывали во мне подавленных желаний? – Морган слишком поздно спохватился, выдавая личные переживания. Оставалось надеяться, что капитан не догадается об истинных масштабах мучавшей его в последнее время эмоциональной нестабильности.
– Нет, – усмехнулась Мурси. – Если у вас возникли неожиданные и не свойственные вам эмоции - ненависть там, раздражение, злость, то это не моих рук дело. В прямом смысле слова.
– А бывали ли случаи, когда катары впадали в зависимость от…
– Хватит! Позволите обозваться, мистер галактическая дотошность? – не выдержала Мурси. – Давайте, мы выполним работу и за партией в паззл обсудим остальное?
– Ловлю вас на слове, сэр, – согласился Морган. – Значит, как только канцлер до кого-либо дотронется, сразу же обращать внимание на себя.
– Да. Ещё раз. Желательно не просто переключить на другую мысль, но и заставить хорошенько задуматься. Не знаю, вспоминайте забавные факты. Интересные моменты. Эх, была бы возможность их хоть на часик оставить с моим наставником! Брат Христов бы выгнал наружу всё, что касается мужчин у этих двоих. Ещё бы и обработал хорошенько. Он отличный психолог. Самый лучший! Не знаю, проблемы с отцом, травматический опыт с партнерами и друзьями мужского пола. Вот это вот всё. Но, к сожалению, неспроста они ордер подписали. Знают, что, хоть наши встречи с учителем и смертельно опасны, он всегда будет на моей стороне и поможет.
– Я вас понял, сэр. По крайней мере, свою задачу точно.
– Супер! И без самодеятельности, пожалуйста, – усмехнулась напоследок капитан.
– Принято, сэр.
Глава 19
На центральном холотерминале корабля проектировалось изображение с нагрудной камеры Джеймисона. Ваццлав следил за панелью омникома, поддерживая четкость и устойчивость передачи сигнала, и одновременно записывал в базе видео и с камер общей комнаты, и с видеокамеры красавчика. Светились подключенные к процессу контакты «Коленка» и «Сосиска». На удивленный вопрос канцлера Гидроса о назначении этих союзников, никто не соизволил ответить, отмахнувшись от чиновника, словно от надоедливой мухи. Если этого не объяснила капитан, значит, требовалось оставить Ги в неведении. Разбираться с неуставными действиями по отношению к облеченному властью держателю Силы было некому, да и некогда. Штурмовой отряд, состоящий всего из двух человек, уже начинал потихоньку свои манёвры. Ванно, находящийся на страже рядом с канцлером, всем своим видом показывал, что готов в любой момент пресечь иные способы вызнать правду у ребят. И Гидрос прекрасно об этом знал.
Джеймисон и Мурси подъехали на скайтрее к масштабному зданию института. Словно свечка, оно устремлялось ввысь, в бездну горящего неба, и выглядело столпом, подпирающим небо. И таких столпов в округе видимо-невидимо, куда ни кинь взор - какие поменьше, какие шире. Казалось, будто капитана и оперативника уменьшила неведомая сила и закинула на бисквитный пирог без крема, приготовленный по случаю дня рождения какого-нибудь долгожителя. Закатные солнца окрашивали округу красноватым цветом, дополняя причудливую иллюзию огненным заревом. Городская жизнь оживала после зноя, и по широким пыльным тропам поселения сновали занятые люди, равнодушно скользя взглядом по заезжим искателям правды.