Ближе к вечеру кошка совсем уже собралась было искать уголок в этом плебейском месте, где она могла бы вздремнуть, как вдруг… она увидела ее. Серую полевую мышь, притаившуюся под крыльцом.
Кошка не могла сказать, что именно произошло и что такое ударило ей в голову. Какое-то помутнение разума, или, может, кто-то порчу навел. Но только Илона изогнулась и пошла так тихо, как никогда раньше. Она замерла за кустами, не глядя – чувствуя перемещения маленькой серой полевой мыши. Кажется, мышь только вышла из подвала с зерном и хотела перебежать по двору до близлежащего поля.
Наивная.
В три прыжка кошка нагнала мышь, и сильные челюсти сомкнулись на мышкином горле.
– Надо ж, да она у вас – мышелов! – всплеснула руками мама, вышедшая на крыльцо, чтобы выплеснуть таз с водой. – Машка, смотри! Маш, ты должна нам ее тут оставить. У нас мышей – полно!
– Мам, ты серьезно? – замерла Маша. Хозяин тоже слышал и обернулся, боясь, что все это окажется только пустыми словами.
– Машка, ты с ума сошла?! Породистая, красивая! Да мне вся деревня завидовать будет. Родословная есть! И мышей ловит. Не кошка – мечта.
Илона развернулась, внутренне совершенно согласная с каждым вышесказанным словом. А мышей ловить – это было у нее в крови, и она поняла это, как только увидела одну. Что ж… может быть, эта женщина не так уж и плоха, раз так хорошо разбирается в настоящих кошках.
– Мама, ну, конечно! Мы и за еду ее будем платить. И приезжать будем, проведывать! – радостно захлопала в ладоши Маша. На том и порешили.
Навестили они свою деревню потом только где-то через полгода, и дальше так и приезжали. Хозяин каждый раз привозил что-то вкусное из города, а затем брал Илону на руки и смотрел в ее змеиные глаза и качал головой:
– Это ж надо, Илошадь, мы-то думали! А ты оказалась простой деревенской кошкой! – смеялся он, а Машина мама отгоняла его от своей великолепной кошечки. Илона к тому времени отъелась, округлилась и лоснилась от сытой счастливой жизни. Машина мама, как увидела родословную Илоны Шеры Принцессы Ари, схватилась за голову, поехала в город к знакомой кошатнице, а вернулась уже с книгой о том, как правильно ухаживать за персидскими кошками. Она клала ее с собой спать, мыла теплой водой, несмотря на все возражения кошки. Она покупала ей на рынке свежий творог и печенку. Машина мама вычесывала ее специальной щеткой каждый вечер, отчего шерсть становилась шелковой.
Хотя Илона была против всего этого, она позволяла своей новой хозяйке делать все это. Потому что на что не пойдешь ради хозяйки. Но если б ее воля… как-то так получилось, что ловить мышей, дразнить Полкана и шляться по чужим дворам, путаться с котами – это и было настоящее кошачье счастье. По крайней мере, таким его видела сама кошка. И вот что странно!
Ни разу за последующие пятнадцать лет кошка не «наделала» ни в один ботинок. Потому что незачем было. Хотя, когда приезжали эти – городские, – надо бы, надо бы… Ну, да ладно. Пусть отдыхают после своих пробок, детей еще своих сюда понатащили. Ох уж эти городские. Никакого от них проку. Только траву примяли своими колесами. На них и «наделаю».
Галия Мавлютова
Здесь и вправду живет кот?
Ненавижу коммунальные квартиры. Ненавижу. Все плохое в моей жизни произошло из-за них. Кстати, их было всего две. Одна – моя. Вторая – его. Так мы и жили несколько лет: он в своей коммуналке, а я в своей. Наши пути часто пересекались, он приходил ко мне, а я к нему. А так чтобы сойтись, нет, не случилось. Раньше я думала, что не случилось из-за кота, проживавшего на его территории. Или это он проживал на территории кота? Не разобраться. Говорят, время лечит, все расставляет по своим местам. Ничего оно не лечит и не расставляет. И раны со временем не зарастают. Так, затягиваются пленкой, а чуть тронь, и сразу все вспоминается. Вся боль наружу вылезает.
Он один жил, один. Так говорил всем. А в действительности жил с котом. Ему больше никто не нужен был. Он и кот. Два дурака. Еще бы кто убрал за ними и накормил. Тогда ведь кошачьих кормов в магазинах и лавках не продавали. Котов и кошек кормили чем придется. Домашние животные питались с хозяйского стола.
Кота звали Леопольд. Модное имя, из мультика. «Выходи, Леопольд, подлый трус!» – неслось из квартир. Я ненавидела кота и коммуналку, а его любила. Любила больше жизни. Больше себя. Больше будущего. Любила ни за что. Просто любила. Какая жалость! Разве можно так безоглядно любить другого человека? Можно. Отчего ж нельзя? Молодая женщина обязана любить мужчину – иначе она и не женщина вовсе. Так я думала в те годы. А было мне тридцать лет. Прекрасный возраст. Душа необъятна, а тело свежее и горячее. Можно бегать по морозу полураздетой, и все равно жарко. А какие у нас с ним были ночи! Никому не снились такие ночи. Мы улетали далеко и высоко – туда, где нет даже космонавтов. В заоблачные дали, за вселенную, за дальние дали, пересекая границы космоса. В небесном блаженстве забывали о себе и других.