Темпл постучала в затянутую сеткой внешнюю дверь, на которой зеленая краска едва держалась и, казалось, должна осыпаться от ее стука. Вторая дверь была деревянной, с единственным темным оконцем высоко над ручкой.
Эта дверь отворилась наполовину. В темном проеме стоял человек — худощавый жилистый тип с прищуренными от яркого света глазами.
— Чего?
— Мистер Е.П.О’Рурк?
— И чего?
— Я хотела бы обсудить вопрос о расследовании.
Глаза детектива оглядели ее с ног до головы. Потом дверь распахнулась, открывая темное нутро. Темпл нервно сглотнула и потянула ручку дребезжащей внешней двери. В дома, построенные в жаркой местности, входишь, будто исследуешь тайны каких-то древних могил. Окон в них мало, да и те всегда закрыты ставнями. Входящий вечно вынужден долго моргать, привыкая к неожиданной темноте, на пороге. Пока она моргает, Е.П.О’Рурк запросто может стукнуть ее по голове, ограбить и изнасиловать.
Глаза привыкли к темноте, и Темпл отбросила последнюю дурацкую мысль. Е.П.О’Рурк был тощий и высушенный пустынным солнцем, точно кусок копченого мяса, копна белоснежных волос и такие же брови составляли удивительный контраст с загорелой бронзовой кожей. И ему было лет шестьдесят пять.
— Давай проходи, — сказал он, поворачиваясь к ней спиной.
Темпл последовала за ним. Как и большинство домов в пустыне, этот представлял собой череду узких коридоров, сворачивающих под прямым углом, и маленьких темных комнаток, похожих на обувные коробки. Через пять шагов она уже не знала, в какой стороне входная дверь, которую О’Рурк захлопнул, прежде чем провести гостью в дом.
Воздух внутри был теплый и промозглый. Темпл слышала гудение старомодной водяной системы кондиционирования — на диво исправной, но очень уж сырой.
О’Рурк привел ее в комнатку, почти полностью занятую огромным письменным столом. Поверхность стола была пуста, если не считать черного бильярдного шара в углублении для ручек и оливково-зеленой пепельницы со следами старого пепла. Окурков не было. Хозяин скользнул в потрепанное офисное кресло позади стола и жестом указал на стул.
— Зачем притопала?
— Я нашла ваш адрес в телефонной книге…
— В смысле, какие проблемы?
— Сначала я должна убедиться в вашей квалификации.
Он пожал плечами. На нем была полиэстровая майка персикового цвета с короткими рукавами и, вроде бы, джинсы. На ногах — теннисные туфли. По крайней мере, никто не услышит, когда он будет красться, если только суставы не выдадут его хрустом. Свет просачивался в комнату сквозь пыльные жалюзи единственного узкого и высокого окна. Волосы О’Рурка казались нереально белыми в луче, а глаза поблескивали ярко-голубым.
— Я служил в торговом флоте, но это было еще до твоего рождения. Болтаюсь тут довольно давно. В бизнесе в Лас-Вегасе девятнадцать лет. До этого работал на Бринка[61]. Ну, а потом здесь — примерно так. Короче, что у тебя за проблема, пупсик?
“Пупсик!” — Темпл вздрогнула:
— Надеюсь, вы не родственник Честеру Ройялу.
— Ты про жмурика из Конференц-центра? Что за дела? Я не связываюсь с убойными случаями.
— Не волнуйтесь, речь идет о кошках.
— О кошках?! — он произнес это так, точно она говорила об инопланетных существах.
— Домашних кошках. Два кота пропали. Сколько вы берете в час?
— Домашние кошки пропадают по всему миру. Никто не нанимает детективов их искать. Пятьдесят баксов, плюс расходы.
— Не будет никаких расходов. Нужно просто…заслать бабло.
— Заслать бабло, детка? Где ты нахваталась таких выражений?
— По телевизору.
— У меня его нету. Там ничего хорошего не показывали после Сида Цезаря[62].
— Меня тогда еще на свете не было, — отрезала она. — Подпишем договор?
— Ты шутишь? — он пригладил лохматую бровь указательным пальцем, точно так же, как другие мужины приглаживают усы. Темпл могла бы поклясться, что он в этот момент выглядел, как шкодливый мальчишка. — Мое слово — вот мой договор.
— Вы шутите? — она поднялась, чтобы уйти.
— Слушай. Лицензию же не получишь, пока полиция не даст добро.
— А у вас есть лицензия?
Он ткнул пальцем в стену позади нее, где дешевый черный багет обрамлял искомый документ. Темпл поднялась, достала очки и долго внимательно изучала в тусклом свете затейливую вязь.
— Я не знаю, мистер О’Рурк, — наконец, сказала она, возвращаясь на место. — Тут замешаны деньги.
— Восьмой шар, — сказал он.