- В существование "там" веришь, а в "здесь" нет, хотя разницы никакой. Как ты думаешь, стекло похоже на воду? По-моему не очень.
- Совсем не похоже.
- Бурчишь, а мне больше нравится, когда ты мурлычешь. Или правильно мурлыкаешь? - Она, не задумываясь ни на секунду, вытирает испачканные руки о мою шерсть и, прежде чем я успеваю возмутиться, чешет за ухом. Мур-р-р-ласковая.
Она же, обнимая за шею, шепчет:
- А присни в следующий раз, будто уже весна...
Зима. Все еще зима. Белый снег, белое небо, а посередине черная полоса леса. Ну и солнце, конечно, желтый лохматый шар, застрявший на половине пути... до весны далеко, и горький чай почти не греет. Пытаюсь вспомнить, какая здесь весна.
- Симпатичная, - ей все-таки удалось открыть окно, воздух снаружи легкий, чуть влажноватый, из-за этого запахи липнут к шерсти. Некоторые, вроде смолистого аромата нагретой солнцем сосновой коры, мне приятны, другие, наоборот, раздражают. Ну кому нужны фиалки...
- Мне, - Фея сгребает в ладошку запах и пытается обернуть его вокруг себя. Очередная глупость, разве запахи можно потрогать? Хотя... она же трогает, значит можно.
А лежать на подоконнике приятно, еще бы это чудо крылатое рядом не прыгало, того и гляди на хвост наступит... или на лапу. Но хвост жальче, вон он какой пушистый. На всякий случай подвигаю хвост поближе.
- Посмотри, - Фея дергает за усы. - Правда, красиво?
В ее руках горсть фиолетовых лепестков, источающих премерзкий липкий аромат.
- По-моему, отвратительно. Выбрось это немедленно.
- Почему? - она прижимает лепестки к груди, и неуклюжие серые крылья обвисают печальными тряпочками. Ну и чудо, почему, раз уж на то пошло, в моем сне не может быть приличной феи? Зачем мне это серое недоразумение? Вот завтра присню себе... настоящую, чтобы с волшебной палочкой и красивая, как в сказке.
Фея всхлипывает, и лиловые лепестки весенним дождем летят на землю.
Снежинки. Белые и хрупкие, тают от одного прикосновения, и солнца больше не видать. Продавленное тучами небо почти касается сугробов, иногда мне кажется, что еще немного и оно треснет, а мелкие колючие звезды посыплются сквозь дыру. Я бы подарил одну Фее, но ее больше нет.
"Там" теперь пусто, чердак зарастает пылью, а в зеркале ничего не видать, и весна похожа на неумелый рисунок акварелью, краски чересчур яркие, запахи назойливые, а на вылизанном солнцем подоконнике невозможно лежать, до того он холодный.
Я искал ее, и в сундуке - детские коньки, порванный резиновый мяч и пионерский галстук - и за сундуком, и в самом дальнем темном углу, заглядывать в который было жутковато, но я все равно заглянул. Пусто.
И "здесь" ее тоже нет. Хотя, наверное, бесполезно искать здесь то, что потерял "там". Я и не ищу, я просто... присматриваюсь. Вечером снежинки белые-белые, как хлопья пепла...
... пахнут дымом. Она сидит, укутавшись в крылья, и грустно смотрит на меня.
- Привет.
- Привет, - отвечает Фея, а я не знаю, что говорить дальше, поэтому просто запрыгиваю на сундук и сажусь рядом. Осматриваю, чтобы убедиться, что это именно она. Впрочем, второй такой с мышиными хвостиками, измазанным платьем и мятыми серыми крыльями нету. Молчание угнетает, мне кажется, что если не заговорить, то она снова исчезнет, и спрашиваю первое, что приходит в голову:
- А почему пепел?
- А почему рыжий? - она, наконец, улыбается, и на чердаке становится чуть-чуть теплее. - И глаза желтые? У кошек зеленые, а у тебя желтые?
- Потому что я - особенный.
Она смеется, хотя не понимаю, чего тут смешного? У обыкновенного кота не может быть такой замечательной Феи.
- А я не фея, - отвечает она, подвигаясь ближе. - Я - Муза...