И все-таки первые реальные шаги по пути осуществления проекта строительства канала были сделаны не деловыми людьми, а идеалистами, мечтателями. В 1833 г. в Египет приехала группа французов, называвших себя «практическими философами». Они хотели осуществить идеи социалиста-утописта Сен-Симона, последователями которого они были, на практике. Группа, состоявшая из 20 ученых, инженеров и просто энтузиастов, возглавлялась учеником Сен-Симона Проспером Анфонтеном, популярным в радикальных кругах Европы. В капиталистической Европе не было возможностей претворить в жизнь идеи «всеобщего братства». Тогда они решили попытаться добиться осуществления своих замыслов на Востоке, еще не тронутом, как им казалось, скверной торгашеской цивилизации. Открыть дорогу между Западом и Востоком, сблизить людей, живущих в разных концах мира, — такова была их идиллическая цель. Они были довольно эксцентричными личностями, трактовавшими замыслы своего учителя в несколько мистическом плане. Сенсимонисты, например, распевали сочиненный ими гимн, в котором говорилось, что Средиземноморье должно стать «брачной постелью», где соединятся Восток и Запад. Их необычные манеры, пестрая одежда — смесь европейских одеяний и восточных халатов, а также странная, несколько эротическая символика их гимна напугали Мухаммеда Али, и он ответил весьма уклончиво на их предложение. Особенно не укладывалось в его сознании то обстоятельство, что сенсимонисты не просили у него денег и хотели выполнить все работы бесплатно. Именно это и показалось подозрительным правителю Египта. Тем не менее он, видимо, решил посмотреть, что из этого noj лучится, и отвел им место для лагеря, на всякий случай подальше от Каира, где они организовали коммуну, которая в конце концов распалась. И тем не менее они успели сделать одно весьма важное для будущего дело. Среди сенсимонистов оказались опытные инженеры. Они разбились на три рабочие группы. Одна из них возглавлялась австрийским строителем Негрелли, другая — французским инженером Полэном Талабо. Для руководства третьей они пригласили уже упоминавшегося Роберта Стефенсона, который как раз в это время занимался подготовкой к строительству железной дороги от Каира до Александрии. Две первые комиссии подготовили технический доклад о возможностях прорытия канала, в котором они впервые исправили старую ошибку о соотношениях уровней Средиземного и Красного морей. Они пришли к выводу, что между обоими морями нет существенной разницы в уровне. Что касается Стефенсона, то он практически отказался возглавить третью комиссию. Сенсимонисты в его глазах были людьми, не внушающими доверия. Кроме того, он в это время вынашивал планы строительства еще одной железной дороги, из Суэца в Каир, и справедливо рассматривал проект канала как конкурирующий замысел. Стефенсон стал одним из наиболее активных противников строительства канала. Он проявил всю свою энергию, чтобы доказать нереальность осуществления этого проекта. Поскольку Стефенсон был известен как инженер и предприниматель, его технически обоснованное отрицательное отношение к строительству канала долгое время было одним из основных препятствий на пути осуществления проекта.
В 30—40-х годах XIX в. канал, связывающий Средиземное море и Индийский океан, все еще остается проектом и мечтой идеалистов. Но приближается время, когда он приобретет контуры реального Дела, ибо созревают условия для его реализации. Как бури, пронеслись по Европе буржуазные революции. Хотя в большинстве стран сохранились монархии, они тоже претерпели изменения. Королей и принцев стали интересовать акции и банковские операции. Многие отпрыски царствующих семей не стыдятся посещать биржи и через своих маклеров принимают участие в биржевых спекуляциях. Начавшаяся еще раньше колониальная экспансия становится своего рода страстью, поглощавшей усилия премьер-министров и их советников. И сама экспансия все больше приобретает экономический характер. Генералы и политики, подвиги которых вознаграждаются орденами, титулами и почетными пенсиями, — лишь шахматные фигуры в большой игре, которую ведет капитал буржуазной Европы… Заканчивается первая техническая революция. Наступил век пара и недалек век электричества. Паровые суда постепенно вытесняют парусные. Возможности путешествий, торговых плаваний и, разумеется, военных экспедиций возросли. Но если флот быстро эволюционирует, то мореходные пути отстают в своем развитии. Из Европы в Азию все еще приходится путешествовать вокруг Африки, а в Тихий океан — вокруг Огненной Земли. Все это никак не соответствует потребностям времени. Канал становится насущной необходимостью.