- Глупое животное. - Услышал я над собой. - Куда ты лезешь? Там же ничего нет! А впрочем… Что с тебя взять, милаха, ты же кот!
- Ансель, к вашим, мрр, услугамм. - кокетливо потянулся я.
- Он говорящий! - человек смешно подпрыгнул и побежал куда глаза глядят, спотыкаясь, чуть не падая. - Вы видели? Ужас! Говорящий кот! Чертовщина! Или я уже сошёл с ума?
Пожалуй, зрелище вышло смешное. И я бы даже посмеялся. Вот только… Это был мой шанс завязать тут с кем-то знакомство. И такой провал! Кстати, по дороге я не заметил ни одного кота. Да и собак вроде не наблюдалось. Птички чирикали в ветвях, но ни одна ни разу не слетела на тропинку или на берег озера… Мёртвый мир!
Ладно, я глупо спалился. Мне нужен Майк!
- Мрр! Ангел!
- Привет, котяра. Скучал тут без меня? - от беззаботного тона этого наглеца у меня клыки свело.
- Эй! Ты хоть скажи мне, когда можно тебя звать? Твоя смурменщица, с таким мурмурмурр голосом бежала от меня как чёрт от ладана, а не ангел. И мне нужна твоя помощь…
- Так, по порядку давай. Я работаю в ночное. Поэтому со мной все разговоры утром до десяти и вечером с десяти. В другое время у тебя Сельма. Не пугай малышку, она мне как сестра!
- Пррринято. А теперрь спасай меня. Перррвое - почему всё воняет какой-то дрррянью? Еда на вкус как туалетная бумрмага? И когда меня гладит хозяйка, мррмне кажется, что на меня ежа положили?
- Странно. На ночь это дивная задачка, буду разбираться. Некоторых функций ещё нет в этом релизе оболочки. Но кое-что правда странно. Давай дальше?
- Я спалился нынче перрред одним местным. Он верещал, точно увидел пррризрака. Выходит, говорррить мне нельзя?
- Выходит, терпи. Я подумаю и над этим. Могу попробовать сделать, чтобы все вокруг думали, что ты мяучишь. Устроит?
- Пока не знаю. Мне нужно переваррить это...
Майк отключился. А я побрёл к озеру. Сел на берег и стал любоваться отражением моего нового временного дома. Вид, вообще-то, впечатлял. Горы синели, отгораживая наш мирок от всего вокруг. Здание отеля не поражало размером, но уютно смотрелось на берегу. В окнах уже загорался свет, и его блики плясали по водной глади, рассказывая сказки. Тёмные ели часовыми стояли настороже, перешёптывались тихо и махали колючими лапами. В воде промелькнула тень рыбы. Я потянулся к воде, но словно невидимая сила взяла меня за шкирку и поволокла вон.
Глава 3. На вкус и цвет...
-Эй, Анс, вставай! Завтрак проспишь!
- Отстань, Майк! Нынче хотя бы не смуррдит, как из коррробки с аппарратурой. Я во сне ррыбу ловил! А ты - вставай!
- Как знаешь. Я подкрутил настроечки, может теперь лучше будет?
- Сенк, бррро.
- Хорошо, я пошёл, ты изучай.
Я выгнулся на постели. А вот нефиг мне подстилку подкладывать, когда постель пуста. Ну, что у нас тут? Металлом не пахнет. Правда и дезодорантом не пахнет. Вообще, пахнет ли? Прридётся прроверять.
Стукнуть лапой по минибару. Так. Выпала консерва. Лапой по ней - и у нас на завтррак вкуснейшее, нежнейшее мясо… со вкусом туалетной бумаги.
-Мяяаайк! - Ну вот как это называется! - Ангел!!!
- Я уж домой собрался. Что у тебя стряслось?
-У еды нет вкуса! Я не могу это есть!
- Извини, бро, я проверю вечером. Всю ночь бился, но, похоже, не всё так просто. Но пока ты в нежных лапках Сельмы, не могу тебе помочь. Я побежал! Не грусти без меня, котик!
И он исчез! Мррр. Ладно, продолжаем обживать окрестности нашего озера.
Та-дамм! А вот и хозяйка! Ладно, сеанс кототерапии, потом озираем окрестности, так уж и быть.
Удивительно, но в этот я не ощущал покалывания. Однако удовольствия, которое я помнил из жизни “до фуры”, я тоже не чувствовал. Вообще, с чувствами что-то произошло. Я бы даже сказал, что они исчезли. Остались ощущения, которые… не давали никакого отклика.
В нормальной жизни на меня накатила бы уже паника. Это ведь весьма неприятно! Но и паника меня оставила. Ужас-ужас весь находился на уровне логики. Я понимал, что в этом есть что-то неправильное, но и только. Раньше бы у меня подкашивались лапы, туманилось в глазах, а внутри поднимался шершавый ком. Раньше…
Когда меня хозяйка раньше гладила, у меня начинало реагировать всё тело. Нежные волны разбегались от места прикосновения то холодными иголочками, то тёплыми всплесками. Я невольно старался подставить под тёплую сухую хозяйкину руку то один бок, то другой, то живот, потому что меня вели ощущения нежности, ласки, и это доставляло удовольствие. Удовольствие, в свою очередь, заставляло требовать продолжения ласки. Без него теперь “кототерапия” превращалась в изощрённую пытку. Мне приходилось изображать удовольствие, ведь хозяйке нельзя волноваться. Но сам я изнывал от скуки.