Катя проморгалась и потянулась настолько сладко, насколько позволяло её состояние, пытаясь вспомнить подробности вчерашнего дня.
От мыслей о Юре и Лаки она улыбнулась. А потом осознала, что последнее её воспоминание – это уютная лоджия, мурчащий Лаки на её ногах и завораживающий вид за окном…
Она осмотрелась, не поднимая «тяжёлой» головы. Похоже, что она была в спальне.
Залюбовалась красивой соляной лампой и увидела рядом с ней свою сумочку, термочашку, лекарства и записку.
«Юра…» – подумала она, улыбнувшись с нежностью, и потянулась за запиской. Голова продолжала гудеть, а глаза немного слезились, поэтому около минуты Катя просто наводила резкость.
А потом по болезненному телу разлилось приятное тепло от такой неожиданной, но очень дорогой сердцу заботы…
«Здравствуй, Катюша!
Это Юра.
Не переживай, пожалуйста, ты у меня в спальне. Я в соседней комнате. Термометр, тёплый чай и лекарства на тумбочке. Если что, пожалуйста, зови, звони или пиши. Вот мой номер телефона…»
Теперь в её глазах стало больше влаги не только от болезни, в груди приятно защемило – и она с нежностью погладила достаточно аккуратный и разборчивый почерк Юры.
С трепетом прижала к груди свою самую первую записку от любимого мужчины. Пусть и такую… Но всё равно она была особенной и излучала тепло, любовь и заботу…
Она так пролежала несколько минут и, немного успокоившись, всё же попробовала присесть на кровати и потянулась за термочашкой.
Даже несмотря на своё болезненное состояние, она замурлыкала от потрясающе-насыщенного вкуса и аромата этого волшебного напитка. А потом ноги машинально нашли мягкие уютные тапочки, от чего улыбка на лице стала шире. Катя выключила соляную лампу и, пошатываясь, побрела в сторону ванной комнаты.
Конечно, нельзя сказать, что она привела себя в порядок, но после умывания ей самой стало немного комфортнее.
Осторожно по стеночке коридора она прошла в комнату, но ни Юры, ни Лаки там не обнаружила.
– Катюша… Здравствуй! – услышала бодрый голос Юры и медленно повернулась. Он был в светло-серой футболке и тёмно-синих домашних брюках. Немного взъерошенный и невыспавшийся, но такой уютный и родной…
– Здравствуй, Юра… – прошептала слегка осипшим голосом и искренне ему улыбнулась…
– Ты уже проснулась? Хотя… и так же понятно… – он ласково улыбался, а потом встревоженно добавил: – Как ты себя чувствуешь?
Катю немного пошатнуло – и Юра мгновенно оказался рядом с ней, придерживая за спину…
17
– Катюша, ты температуру меряла? – Юра осторожно приложил ладонь к её бледному, но всё равно достаточно горячему лбу.
– Нет, – тихо отозвалась Катя и ойкнула, ведь Юра неожиданно, хоть и очень бережно подхватил её на руки. – Юра, что ты делаешь? – она всё же машинально обхватила его шею руками. – Поставь меня, пожалуйста, на место. Ещё надорвёшься!
Хоть Юре сейчас и не было смешно, он всё же прыснул со смеху.
– Скажешь ещё – надорвёшься… Катюша, ты очень лёгонькая.
– Н-нет… – она отвела смущённый взгляд и попыталась успокоить своё сбившееся дыхание и разбушевавшееся сердечко.
Сердце Юры сейчас тоже вырывалось из груди и ему стоило огромных усилий сдерживать своё желание хотя бы невесомо поцеловать Катюшу, ведь одно дело нести на руках спящую девушку и совсем другое – сейчас, когда она старательно отводит взгляд, но всё равно на её щёчках алеет смущённый румянец… Когда она робко обвивает его шею руками, а её дыхание согревает его щёку…
Он шумно выдохнул, стараясь заставить мозг работать.
– Катюша, похоже, что у тебя температура всё ещё держится. И не обижайся, пожалуйста, но тебя пошатывает. Тебе нужно отдыхать, набираться сил и выздоравливать.
Катя вздохнула и легонечко погладила Юру по шее, что лишь ускорило их сердцебиения и снова заставило дыхания сбиться.
– Юр, я лучше к себе поеду и там отлежусь. Спасибо тебе огромное за заботу и за всё… Но… Я не хочу тебя заразить.
– Для начала выбирай, где будем разговаривать и завтракать: на кухне или в спальне.