Юра из-за двери попросил её поторопиться. Она вздохнула и вышла к нему, пряча взгляд. Не успела опомниться, как уже оказалась в его заботливых и уютных объятиях. Почувствовала поцелуй на макушке и тёплое дыхание любимого, приятно разгоняющее волны мурашек по телу.
– Катюша, – Юра позвал её ласково – и она подняла голову. – Я тебя люблю.
Он не дал ей ответить, поцеловав нежно и трепетно.
Кате не хотелось выныривать из дурманящего поцелуя, но она помнила о назначенном времени в клинику.
Мысли путались, нужно было собираться дальше, но хотелось постоять вот так в обнимку ещё хоть несколько минут.
Она с благодарностью улыбнулась Юре и погладила его по груди.
– Ты – это ты, Катюша. А остальное мы быстро исправим, – он подмигнул ей, добродушно улыбаясь и успокаивая, ведь снова почувствовал причину её переживаний. – Ты прекрасна. Я рядом. И ничего себе не надумывай, пожалуйста.
– Хорошо, – прошептала, едва слышно, и уже громче добавила: – Спасибо тебе большое, Юра. Спасибо, что ты есть у меня.
Она смутилась, а Юра прижал её ещё немного плотнее к себе:
– И тебе спасибо большое, Катюша, – поцеловал её в височек и добавил: – Нам пора. Ещё надо заехать за твоими документами.
*****
Всю недолгую дорогу Катя задумчиво смотрела в окно на торопливых прохожих, на сугробы снега, на украшенные витрины магазинов и думала о них с Юрой. Она чувствовала его лёгкие поглаживания по тыльной стороне ладони, когда он останавливался на светофоре, смотрела на него с нежностью, любовью и благодарностью, но в Душе всё равно щемило. Она тянулась к нему и не хотела расставаться.
Припарковаться получилось недалеко от нужного подъезда безликой пятиэтажной «сталинки» и Юра помог ей выйти из машины.
Порыв ледяного ветра продул насквозь – и она поёжилась, натягивая поглубже шапку и кутаясь в тёплый шарф.
– Я пойду с тобой, Катюша. Если нельзя в квартиру, то постою на лестничной клетке, – он осторожно взял её за руку и повёл к подъезду, подстраховывая на скользких участках дорожки.
– Тебе можно, Юра, – прошептала, пряча подбородок в шарф, и начала перебирать в руке небольшую связку ключей, ища магнитную таблетку от замка в подъезде.
Тихий писк замка и лёгкий скрип двери. Прохлада и сырость подъезда, но зато в нём чисто и нет посторонних запахов. Стены, окрашенные ещё несколько лет назад в травянисто-зелёный, немного сколотые ступеньки, затёртые поручни и путь в тишине на второй этаж.
Она стояла перед дверью своей съемной квартирки, стараясь набраться сил. В четверг утром, когда уходила отсюда на работу, она даже не подозревала, что вернётся сюда в понедельник утром. Уже другим человеком. Да ещё и вместе с любимым мужчиной.
Почувствовала поцелуй в висок и услышала тихое подбадривающее:
– Всё хорошо, Катюша.
Несколько поворотов ключей – и вот они в небольшой скромной прихожей с настенной вешалкой, овальным зеркалом без рамы и компактной тумбочкой для обуви.
Катя поставила на неё сумку и положила ключи, быстро переобулась и извинилась перед Юрой за отсутствие гостевых домашних тапочек, ведь у неё здесь никогда никого не было, кроме хозяйки. Сказала, что если хочет пройти, пусть разуется, ведь это не её жильё и есть чужие правила.
Юра помог Катюше снять куртку и она пошла полить цветок и взять документы.
В квартире было тепло и Юра тоже снял куртку, разулся и решил немного осмотреться.
Чисто. В единственной комнате на стенах светлые обои в ненавязчивых узорах из мелких цветочков, на полу – линолеум, из мебели – небольшая кровать, застеленная бежевым покрывалом, прикроватная тумбочка и стандартный шкаф-купе с зеркальными дверцами. Мягкий стул годов восьмидесятых, а может, и старше. На небольшом письменном столе у окна лежит скромный ноутбук, а на подоконнике стоит нежно-розовая карликовая орхидея. На оконной ручке висит новогодний веночек. Похоже, что самодельный. Цветок и веночек – это пока единственное, что вызвало улыбку на лице Юры.
Ещё интерьер дополняли старомодные шторы с бахромой и самая обычная люстра-цветочек на одну лампочку. Ну, и настольная лампа тоже имелась – с голубым плафоном, создающая ещё больший диссонанс в разномастном интерьере.