Мы с Вадимом идём к раскопу. Я спускаюсь в ямку под корнями упавшего дерева. Свечу себе фонариком под ноги… И понимаю, что доктор наш совсем ни фига не шутил…
На одном из склонов ямки, на глубине примерно в полметра от поверхности земли из грунта выглядывает какой-то непонятный предмет. Я пригляделся и понял, что это что-то типа кожаной сумки или саквояжа. Кожа от времени сильно скукожилась, а тут ещё доктор лопаткой добавил. Боковой край сумки оказался повреждён, а ниже по склону виднелись россыпью монеты. Блеск был тускло-жёлтым, но хорошо узнаваемым даже при свете карманного фонаря. Золото…
*ля… Реально… В натуре… Клад…
— Послушай, Вадим. А мы ведь не дураки вроде бы, и не пьяницы даже?
— Это ты к чему?
— Ну… Поговорка такая есть: Везёт по жизни дуракам и пьяницам.
— Угу… А ещё говорят: Везёт как утопленнику.
— Ну… Я не знаю. Это же ты предлагал утопить. Вот если бы мы тебя послушали и поехали топить, то…
— Слушай! Вот только ты не начинай…
— Нет. Мы реально — ДУ-РА-КИ.
Я скинул с плеча вещмешок, и снял с себя куртку. Всё равно измажусь, а так хоть с пользой. Расстелив куртку на дне раскопа, стал аккуратно подбирать все монетки, просыпавшиеся из повреждённого кофра, и складывать на ткань. Так их хоть видно будет. Просто если монеты класть на сырую землю, да в полутьме, то не трудно их снова затоптать. Штук двадцать уже нашёл. Похоже, что николаевские червонцы. А может и другого номинала. Но то, что это золотые монеты царских времён можно уже не сомневаться.
— Вадик! Ты давай аккуратненько обкопай эту кожаную сумку снизу. И старайся больше не повреждать тару…
— Не учи ученого. Я как только заметил, сразу прекратил все земляные работы.
— Если поглядеть, ты не особо-то и начинал ещё.
— Ну, да. Я же почти что сразу наткнулся на это…
— Давай, копай! Не отвлекайся! Скоро совсем стемнеет. Что будем делать? Костры жечь? Палатку ставить?
Бурча что-то себе под нос. Дескать: Раскомандовалась тут, мелочь пузатая…
— Я всё слышу…
Достав из вещмешка нож, начинаю помогать ему, ковыряя землю с другой стороны…
Минут через пять-семь клад уже слегка пошевелился в своей нише. В три руки мы его аккуратно вынули из земли и положили на расстеленную куртку. Конечно, этот саквояж, или как его там, весь в грязи, но видно сразу, что изделие старое, антикварное. Примерно конец девятнадцатого, начало двадцатого века. С таким обычно доктора ходили. Чехов там и прочие медики того периода…
Так что положили мы его сразу на куртку, чтобы больше уже ничего из него не просыпалось. Открывать будем уж точно не здесь и не сейчас.
А я решил слегка подшутить:
— Вадик! Ты подкопай слегка вокруг. Вдруг мы ещё чего найдём ценного.
— Что ещё ты хочешь здесь найти? Пулемёт Максима?
— А что? А вдруг…
Доктор снова копает и снова бурчит, что дети пошли не те, и пороть их некому…
— Я всё слышу… — язвительно отвечаю ему.
Но минуты через три усиленной копки вокруг вскрытой ниши, мы оба понимаем, что ловить тут больше нечего, заканчиваем бесполезную работу.
— Понесли, что ли…
— Сам донесу… — главный наш кладодобытчик подхватывает довольно увесистую ношу, завернутую в мою куртку.
Топаем к машине, где нас поджидает заскучавший, и умирающий от любопытства Натан.
— Ну что там? Правда что ли там клад нашли?
— А то как же. Целый чемодан золота. — отвечаю ему.
— Врёшь! — из-под бинтов на меня смотрят глаза обиженного ребёнка, у которого только что отобрали большую шоколадную конфету.
— Вот! — сухо говорит доктор, кидая на землю, мою куртку, которая распахиваясь, обнажает перепачканный в земле саквояж, из-под которого с тусклым золотым блеском рассыпаются монетки.
— О*уеть… — многозначительно говорит музыкант с консерваторским образованием.
— А с виду — приличный человек… Ещё и в шляпе… — укорительно замечает Вадим, ни к кому не обращаясь.
— Ребята! А давайте мы клады будем потом рассматривать. Нам бы не плохо пока другое наше дело закончить. У нас ещё вон Сеня в мешках не закопанный…
Я снимаю с плеча вещмешок, забираю из него наган, и пустую тару протягиваю другу.
— Натан! Попробуй прямо так запихнуть всё в мешок, а дома уже развернём и посмотрим. А мы пока пойдём злодея хоронить.
Переноска мешков с кусками тела к яме заняла довольно длительное время. Из каждого мешка мы вытряхивали в ямку содержимое, а пустой мешок аккуратно откладывали в сторону. Ниша, оставшаяся после клада, быстро заполнилась, а Сеня ещё не весь кончился. Засыпав этот схрон останков, Вадим стал копать ямку в другой стороне, подальше от этой.