— …
— Если будешь молчать, то я твоей же мойкой тебе хлебало распишу…
— Ты чё за беспредел творишь, сучка?
За «сучку» он получает от меня тычок кулаком в разбитый нос:
— Это ты рамсы попутал, чепушила! С петухом на дело ходишь? Может ты и сам дырявый? За такого козла как ты, ни один авторитет не впишется в разборки. Ты хоть долю малую в общак скидываешь, или всё под себя гребёшь, крысёныш? Скажи спасибо, что я не мокрушница. Ты понял, чушкан?
Чушкан отчаянно закивал.
— Живи, пока, гнида…
Спокойно иду к машине. А в мыслях лишь одно: Пока не случилось большого шухера, пора делать ноги!
Ныряю в машину. Она уже заведена.
— Только не гони! — это я своему водиле, которого немного потряхивает. — Не спеша, но быстро. Давай налево! Ещё налево! Направо через арку…
Вывожу его другим маршрутом, не тем, по которому мы заезжали в этот двор. Во дворе тихо. Спокойный такой дворик. Надеюсь, что я всё сделал быстро и тихо. И никто не заметил ни номера нашего кадиллака, ни наших физиономий.
Лишь отъехав далеко от злополучного двора, и переехав через мост на другую сторону реки, я выдохнул спокойно.
Тут очнулся Вадим и спросил меня:
— Инга! А что это сейчас было?
Глава десятая
К вопросу нашего ветеринара присоединился и Натан:
— Инга! Что всё это значит? Ты избила милиционера, и этот второй… Он не из КГБ случайно?
— Ребята! Вы ничего не понимаете…
— Ну, так ты объясни нам, бестолковым таким! Что такого мы тут не понимаем? — ветеринар был очень настойчив.
— В горле пересохло. Попить есть чего? Тоник у нас здесь или в багажнике?
Вадим, сидящий на заднем сиденье весь в пакетах, засуетился и стал копаться в покупках.
— Есть.
— Открой одну, пожалуйста! Очень уж пить хочется.
Беру у друга бутылочку швепса. Я не люблю тоник, как отдельный напиток. Ну, разве, что тот сладкий, что будет производиться когда-то в будущем. Кажется он назывался… или будет называться «Дерзкий гранат». Вот сейчас бы его литровочку сюда… Мне бы сейчас послаще чего.
Ладно уж… Чего там… На безрыбье, и килька — шпроты… Пью горьковатый напиток. А потом сделав многозначительную паузу отвечаю своим любопытным друзьям на их вопрос:
— Парни! Нас только что попытались ограбить.
— Как? Это же… Но это же был милиционер?
— Не-а… Только ряженый под милиционера. А второй пытался из себя изображать то ли комитетчика, то ли милиционера в штатском. У того, что был в форме я заметила на пальце татуировку. Перстень наколот… Я уж промолчу, что при приёме на работу в правоохранительные органы не приветствуются всякие татуировки на теле… Но у него на пальце татуировка была тюремная или зоновская. Которая во-первых означает, что он ранее судимый, а во-вторых, что он насильник. Обиженный… а возможно ещё и опущенный.
— А это что означает? — Натан явно был далёк от тюремного сленга.
— Тех, кого сажают за изнасилование, а особенно за изнасилование несовершеннолетней на зоне обычно опускают.
— И что это значит? Куда опускают?
— Куда, куда? Ниже некуда… Трахают в задницу. Делают петухом, ну или педерастом. Не всегда, но часто. А наколку на палец в виде перстня с сердечком посредине — делают насильно, чтобы всем было видно кто это такой.
— Инга!.. Ты-то это всё откуда знаешь?
Многозначительно молчу в ответ. Пью свой тоник. Восполняю, так сказать, кислотно-щелочной баланс в организме… Ну или нарушаю… Я не помню из прошлой жизни, что полезно, а что не очень… Помню, что кока-кола — это вредно, а вот насчёт тоника… Ладненько. Буду для себя считать его полезным в малых дозах…
— А тот второй, в костюме? Он точно не из комитета?
— Ну, разве только, если всем комитетчикам выдают на задание с собой опасную бритву, то да… Я такую изъяла из его кармана. Кстати там же я нашла кучу разных бумажек. Дома посмотрим. Разберёмся. Поехали сейчас к Вадиму! До него ехать ближе… Мне надо бы кровь с себя смыть…
Натан вёл машину немного нервно, но уже более уверенно, чем в первые дни. Не рисковал, не особо газовал, и ни кого не подрезал. Молодец! Что ещё можно сказать? Спиди-гонщик…
Доехали до дома Вадима довольно таки быстро. Братья Волковы сидели с деловым видом на лавочке во дворе. Увидав нашу машину, немного оживились. Ну а когда я вышел из машины с окровавленной левой щекой и испачканным кровью плечом, застыли недоуменно.
— Чего завяли, камрады? — обратилась я к своим малолетним помощникам. — Хватайте по быстрому пакеты и несите наверх! И никаких вопросов… Ясно?