Вадик и Натан удивились моему командирскому тону по отношению к малолетним «бандитам», но виду не подавали. Нагрузили молодёжь пакетами, и сами тоже прихватили по паре штук в каждую руку. Пакетов у нас набралось много. Я закрыл машину и шёл позади всего этого каравана, с видом хозяйки всея и всего.
Когда на пятом этаже всё было занесено в квартиру ветеринара, молодежь получила за работу по паре пачек жевачек и по бутылке тоника. Довольные братья Волковы шумно ускакали вниз по лестнице.
— Инга! Ты их что поработила или приворожила?
— Да, нет… Пока только приобрела на распродаже. А что? Недорого… Хорошие ребята. Полезные… Бедные и голодные до всего. Пока ещё не испорченные до конца этой гнусной жизнью. Кстати, если им оставить ключи от твоей квартиры, Вадим, то они за время нашего отъезда на юга, будут днём и ночью охранять её от постороннего проникновения.
— Ты им настолько доверяешь?
— Вадим! Понимаешь… Я никому на доверяю настолько, чтобы не проверять… Но чем мы рискуем? Всё самое ценное мы увезём подальше и прикопаем поглубже. А остальное… Не пропадёт я думаю. Если им довериться, то они это доверие постараются оправдать. Я попробую с ними поговорить на эту тему. Надеюсь, что у меня всё получится. А сейчас, парни, мне надо бы помыться. Кровь с себя смыть. И… это… Вадим! Ты умеешь кровь застирывать так, чтобы следов потом не оставалось?
— Да. Опыт есть. Бросишь одежду там в ванной. Я сразу же после тебя и застираю. Постараюсь не испортить. Вещи ведь хорошие.
Валяясь в горячей ванной, наслаждаясь чистотой и негой, я мысленно прокручивал сегодняшний день.
Вроде бы я нигде особо не ошибся?
Нет. Ну это точно были ряженные. Сто процентов даю… Даже двести. И если кто-то из жильцов ближайшего дома всё-таки проявил бдительность, и вызвал наряд милиции, то найдут они лишь побитых кем-то очень подозрительных людей. Один из которых, к тому же, несмотря на судимость, одет в милицейскую форму.
Что будут делать доблестные стражи правопорядка?
Могут начать проверку на тему: Кто и за что их избил?
Но это вряд ли. Висяком попахивает. Доказательств-то нет никаких. Свидетелей тоже не должно быть. К тому же, поддельный мент — это уже само по себе стопроцентное раскрытое преступление. Зачем углублять бездну и зазря плодить сущности? Думаю, что будет именно так…
Но даже если и начнётся какая-то проверка… На нас напали, мы оборонялись. Они были с оружием, а мы с голыми руками. нет… Это слишком уж фантастично…
Не верю я в такую сознательную целеустремлённость правоохранителей советского периода. Палочная система и постоянный наезд со стороны руководства, сделал систему довольно мерзкой. Если процент раскрываемости падает, начальство ругается, премии не платятся, звёздочки на погонах не растут… Следовательно, возбуждаются в основном те дела, которые уже раскрыты, а также те, которые замять никак нельзя…
Вот приходит старушка или другой какой обыватель и заявляет, что у него украли какую-то вещь… Опер тщательно опрашивает его, принимает заявление, составляет разные бумаги, опись похищенного и т. д. Даже выезжает на место совершения преступления… Но если перспектив как-то по быстрому раскрыть данное преступление нет, то проводив заявителя, кладёт заявление со всеми бумагами себе под жопу, и продолжает работать дальше, занимаясь другими, более важными делами.
Но собранный материал не выбрасывается… И если вдруг где-то, что-то всплывёт, типа информации от стукачей или найдётся какая-то приметная похищенная вещь, то опер тут же делает стойку, как охотничья собака. А если ловит злодея и тот признаётся в краже тогда-то того-то у кого-то, то дело достаётся из-под задницы, и возбуждается. Заявитель на радостях, что его вещи нашли, под диктовку переписывает все бумаги так, как надо оперу и следователю. Дело возбуждается, а процент раскрываемости повышается…
А если дело представляет из себя абсолютно бесперспективный бесперспективняк, то остаётся «поджопным» на веки вечные, и уничтожается после энного количества времени, путём сожжения или утилизации через канализацию…
Нет. Вряд ли кому из ментов понадобится ворошить это мутное дело. К тому же, скорее всего, злодеи сами уже смылись куда подальше, не дожидаясь приезда настоящих милиционеров.
На месть, со стороны обиженных мною, я даже не поставлю и копейки. Я их на словах так опустил и зафаршмачил, что им либо мочить меня надо было сразу, либо схавать всё это и заткнуться навсегда. Сами они к нам не сунутся никогда. Я с ними так быстро и лихо разделался, что им будет ссыкотно снова на меня нападать.