— Разведка — это тоже часть боевых действий…
— Угу… И этому тебя тоже в твоём интернате научили? Вообще-то тактику ведения боевых действий и соответствующие этому термины изучают в военном училище, если я ничего не путаю… Только не говори мне, что у вас в школе была «Зарница» и тебе дали на один день почитать учебник сержанта воздушно-десантных войск?
— А почему сразу ВДВ?
Этот доктор уже сделал столько аналитических выводов из моих поступков. А знакомы мы с ним всего ничего. Да он просто гений. Ему бы преступления раскрывать, а не котов кастрировать…
— Потому что десантников у нас лучше учат, чем обычную пехоту. А ты в одиночку берёшь и связываешь уголовника. При этом действуя только одной левой рукой.
— Ага. И при этом я его так плохо связала, что он потом развязался и порезал бритвой лицо нашему другу Натану.
— Это лишь из-за того, что ты не смогла сделать правильный узел и затянуть его одной рукой. А потом пошла и той же одной рукой ликвидировала целого майора уголовного розыска.
— Ну и что из этого всего следует?
— А следует то, что ты совсем не та, за кого себя выдаёшь?
— Это что-то меняет в наших отношениях?
— Пока ещё нет. Но в будущем, я очень хотел бы всё же поподробнее знать, с кем делю хлеб, и с кем закапываю трупы врагов…
— Я не знаю, что тебе сейчас ответить. Ты такую речь тут задвинул, как Троцкий с трибуны…
— Ты видела Троцкого?
— Нет. С Лейбой Бронштейном я лично не знакома. Его убили задолго до моего рождения в Мексике. Его там Рамон Меркадер ещё в сороковом году ледорубом в голову тюкнул, а на следующий день Лев Давидович и помер.
— И откуда такие подробности?
— А ты сам как думаешь?
— Мы с Натаном уже говорили про тебя.
— Обсуждали, значит, за моей спиной… Перемывали мои бедные девичьи косточки…
— Он рассказал мне и про гнев божий, и про меч господень. Его это сильно впечатлило.
— А тебя?
— А я не знаю. не понял ещё пока… Я в первую очередь медик. А медицина мистику не очень-то приветствует.
— Да перестань ты! Какая мистика? Какой гнев божий?
— Вот и я говорю…
— Ага. И отказываешься копать там, где я якобы напророчила ещё один клад? Не смеши меня!
— Ты хочешь, чтобы я копнул там? Ты же сказала, что не стоит выкапывать, то, что там лежит, чтобы не задерживаться здесь до утра.
— То есть, ты точно уверен, что там, в той ямке что-то есть, если я так сказала?
— Не исключено… Я конечно далёк от мысли, что это так. Но проверять почему-то не хочется.
— А если ты там начнёшь копать и ничего не найдёшь… Что тогда? Тогда ты не будешь больше говорить про мою мистическую сущность?
— А вдруг там что-то есть? Мне тогда придется поверить и в потусторонний мир, и в колдовство с ведовством. Не знаю уж, как там у вас это правильно называется.
— У кого, у нас? Вадим! Ты точно бредишь.
Доктор насупился. Он перестал копать свою яму. Посмотрел на меня изучающе, а потом выдал:
— А давай так! Я сейчас начинаю копать там, где ты сказала, что…
— И что дальше? — перебиваю его.
— Если там я нахожу ещё один клад, или ещё что-нибудь интересное, то ты мне честно рассказываешь о себе. И ответишь на все мои вопросы более подробно, чем сейчас. Но запомни: Я ложь почувствую. У меня это хорошо развито. Я с животными общаюсь, а они разговаривать не умеют. Но я их чувствую. Не знаю как, но чувствую и понимаю. Поэтому тебе будет очень трудно меня обмануть…
— А если ты там ничего не найдёшь.
— Тогда просто закопаем останки этого урода и уедем отсюда.
— Договорились. — я легко соглашаюсь, так как ни на грош не верю в то, что клады растут так часто.
***
Вадим перебирается на место, где он планировал копать изначально, и начинает втыкать лопатку в землю. Ну а я с иронией наблюдаю за ним. Копает он так самозабвенно, будто бы действительно ищет клад. Если бы у меня с собой были сигареты, то сейчас обязательно бы закурил, любуясь этой картиной. Правильно говорили древние: «Можно бесконечно долго смотреть, как горит огонь, как течёт вода, и как работают другие…»
Доктор копал молча. Вот прошло уже три минуты. Он с остервенением снова и снова вгрызался в податливую землю, пока его лопатка не стукнулось обо что-то с глухим звуком. Не метал и не камень. Это уж точно…
— В корень, небось, попал, — скептически прокомментировал я.
Вадим стал аккуратно копать вокруг того места, где лопатка наткнулась на преграду. Мой скептицизм стал постепенно улетучиваться. Когда вокруг препятствия образовалась овального вида канавка, кладоискатель посмотрел на меня и сказал:
— Ножик дай! Тут надо осторожнее.
Я протянул ему свой стилет, и он стал аккуратненько очищать то, что находилось в ямке посредине. Уже не было сомнений, что ямка не пуста, но я всё ещё тешил надежду, что там камень, деревяшка, кирпич… Да что угодно…
Ну откуда здесь второй клад? Здесь что, аномальная зона? Или на том дереве, что упало, раньше табличка висела с указателем стрелкой вниз, и надписью: «Клады закапывать только здесь!»
Но через пару минут на поверхности дна неглубокой ямки, нарисовался силуэт небольшого сундучка или ларца, с ручкой на вершине. Потянув за ручку, Вадим с трудом извлек на поверхность подтверждение моего шутливого пророчества. Было понятно, что ящичек не пустой и довольно тяжёлый…
И хотя он был облеплен землёй, но просматривался реальный такой ларчик, оббитый металлическими полосками и даже, кажется, украшенный цветными камнями. По крайней мере, красный и зелёный блеск я увидел в свете моего уже почти севшего фонарика.
Ну что я могу тут сказать? Мне ничего не оставалось, как только громко вслух, даже не произнести, а просто выдохнуть, не оглядываясь ни на какие приличия:
— О*уеть…
Глава тринадцатая
По-быстрому закидав остатки Сени Петрыкина в выкопанные ямки, и тщательно забросав их землёй, я ещё затоптал места нашего копания, а уж потом мы пошли к машине. Я нёс пустые мешки, а Вадим — найденный сундучок. Мы молчали. Тяжело так молчали…
После извлечения сундучка из ямы, доктор без слов передал мне нож. Причём передал правильно, как надо, рукояткой ко мне. Видно, что товарищ опытный в общении с острыми колюще-режущими предметами. И всё это Вадим проделал молча. Только глаза его сверлили меня не хуже лазеров.
Теперь же мы молча плетёмся в сторону машины. Молчание тягостное. Такое ощущение, что оно давит сверху, как невыносимый груз…
У машины нас встретил озабоченный нашим долгим отсутствием Натан со словами:
— Чего вы там так долго копались?
Вадим всё так же молча, протянул ему тяжёлый сундучок, а я иронично прокомментировал:
— Да вот. Ещё один клад нашли…
Если бы у бедного музыканта не была перебинтована голова, то его челюсть обязательно бы упала на землю. Именно так он выглядел, принимая от своего старого друга грязный ларец. Причём принял он его, не рассчитав что тот может оказаться тяжёлым, и чуть не выронил, когда руки ощутили его реальный вес.
— Грузи это тоже в багажник, а я пока костерок по-быстрому разведу. Надо спалить мешки.
— Может не здесь? — это были первые слова Вадима после выкапывания второго клада.
— А почему не здесь?
— Отъедем подальше от того места…
— Ага. И в темноте будем искать новое место для заезда в лес.
— Ты как всегда права… — Вадим был философски спокоен.
Я собрал сухих веток. Их тут было полно, только не ленись нагибаться. Костерок сразу занялся, стоило поднести зажженную спичку к кусочку бересты.
Мешки, сгорая, немного чадили. Ну, ещё бы. Внутри же они из клеёнки. Минут через пятнадцать всё было кончено. Даже если кто и найдёт это место, то подумает, что глупые туристы в костёр бросали всякий мусор. По крайней мере, вряд ли кто будет здесь проводить следственные мероприятия.