В этот момент Бакстер достала из-за спины кипу бумаг и бросила их на стол; заглавные красные буквы на белой бумаге заставили Волка замолчать не хуже окровавленного куска ткани.
— Финли был на мели, — объявила она.
Даже Эдмундс оторвался от своей папки — последняя находка явно была важнее.
— Тут долг размером по меньшей мере сто штук, — объяснила она.
Почему-то она посмотрела на Волка, но тут же пожалела об этом: он выглядел так, словно его мир перевернулся с ног на голову.
— Судя по всему, могу предположить, — продолжила Бакстер, — что Мэгги ничего не знает.
Кристиан прокашлялся:
— А она… должна?
— Речь идет об изъятии дома. Кажется, большая часть долгов — оплата ее медстраховки в частной клинике. Разумеется, есть отсрочка, а затем придут за той новой машиной у дома.
Волк взял один из просроченных счетов и повернулся к Кристиану:
— Ты знал об этом?
Тот отрицательно покачал головой.
— Кто-нибудь уже смотрел в страховку Финли на случай смерти? — спросил Эдмундс.
— А они ее выплатят даже в случае самоубийства? — задал вопрос Кристиан.
— По-разному, — ответил Эдмундс, кивая на башню из долгов перед собой. — Обычно после определенного периода — да.
Волк смял счет и бросил его на пол:
— Это ничего не доказывает.
— Прекрати, Волк, — пробормотала Бакстер.
— Он мог бы…
— Просто прекрати, Волк.
— Но что, если…
— Уилл! — раздраженно закричала она. Она встретилась с ним глазами, выдержав его взгляд впервые с того времени, как он вернулся. — Все кончено. Тебе нужно это принять. Тебе нужно отпустить его.
Посмотрев на смирившиеся выражения лиц своих коллег, Волк схватил свое пальто со стола и ринулся прочь из дома, с грохотом захлопнув входную дверь за собой.
— Сколько? — спросила Мэгги напряженным шепотом, чайная чашка в ее трясущихся руках звенела о блюдце.
Она вернулся в тихий дом, где ее ждали Бакстер и зловещая стопка бумаг на кухонном столе.
— Много.
— Сколько, Эмили?
— Много. Не важно, — настояла Бакстер. — Мы посмотрели страховку Финли… И я уверена, что об этом позаботятся.
Мэгги отсутствующим взглядом смотрела перед собой.
— Он всегда мне говорил, что все покрывается нашей частной медстраховкой.
— Он хотел, чтобы у тебя было все самое лучшее.
— Лучше бы у меня был он.
Бакстер категорически не хотела снова плакать. Ей казалось, что за последнее время она провела половину своего времени в слезах.
— Думаешь… думаешь, что поэтому он… поэтому он?..
Бакстер кивнула, и ей пришлось вытереть глаза.
Мэгги начала рассеянно просматривать стопку, достав старую фотографию Финли и Кристиана, стоящих перед горящим складом.
— Прости. Этого не должно было быть тут, — виновато сказала Бакстер, взяв фото из гаража без разрешения.
Мэгги протянула ее с улыбкой, вспомнив, как перевязывала руку мужа в первую их встречу. Но затем она нахмурилась и взяла потрепанный кусок открытки, украшенной неровным почерком Финли:
Как ты все еще этого, черт возьми, не поймешь?
Бакстер спрыгнула со своего стула и протянула руку через стол, но эта короткая записка лежала прямо перед Мэгги, которая продолжала читать, и на ее лбу появилась глубокая морщина.
— Мэгги, не надо! — задыхаясь, выпалила она, опрокинув кружку чая в попытке вытащить свои длинные ноги из-под лавки.
Но было слишком поздно.
Взгляд женщины пробежал по восьми наспех написанным строчкам, а затем женщина сложила бумажку и протянула ее Бакстер.
— Мне очень, очень жаль… Стоп, ты улыбаешься! — сказала Бакстер, ничего не понимая.
— Я тут подумала: это стоило бы ему 4 фунта в банку ругательств и щипок за ухо, если бы он был тут.
— Он… написал это тебе? — спросила Бакстер.
— О, скорее всего нет. Никогда прежде эту бумажку не видела.
— Но… — Бакстер была сбита с толку явным отсутствием интереса у Мэгги к страстным любовным признаниям другой женщине со стороны ее мужа. — Ты не… расстроена? Не то чтобы мне этого хотелось…
— Нет, милая.
— И даже не интересно?
— Нет, милая. Что бы это ни было, я уверена, что этому есть разумное объяснение… Я принесу полотенце, — сказала она, показав на пролитый чай и вставая из-за стола.
— Но записка же написана его рукой! — выпалила Бакстер, не в силах совладать с собой.
— О, несомненно.
— Так почему же ты не хочешь знать?
Мэгги рассмеялась и взяла руки Бакстер в свои, чувствуя, что ее подруга нуждалась услышать то, что Финли — это по-прежнему тот мужчина, каким она его считала. Мэгги была рада хоть ненадолго вернуться к нормальности, снова приняв роль матери, которой она была лишена всю прошлую неделю.