— Почему это? — спросил Симмонс.
Раньше все новости в отделе он узнавал первым, поэтому теперь ему было странно выуживать крохи информации и выслушивать сплетни.
— Билл, — пояснил Финли, — кто же еще. Он увел Эшли Локнел с охраняемой квартиры.
— Зачем?
— Позавтракать. А затем рассердился и ушел, оставив ее в кафе одну. Полицейские, которым было поручено ее охранять, накатали официальную жалобу. Теперь коммандер добивается, чтобы его отстранили от дела.
— Ну что ж, ей не остается ничего другого, кроме как смириться, — сказал Симмонс. — Чего он добивается?
Финли пожал плечами:
— Откуда мне знать, это же Билл! В офисе он сегодня вряд ли появится. Я как раз собираюсь поехать с ним встретиться. — Симмонс открыто наслаждался детской игрой в шпионов, которую они затеяли прямо под носом у начальства. — Если она спросит обо мне, скажете, что я поехал договариваться по поводу убежища для Эшли Локлен, — сказал Финли, — впрочем, это недалеко от истины.
— Мы тоже сейчас уйдем, — сказал Симмонс.
— Мы? — удивился Эдмундс. — Куда?
— В моем списке осталось четыре человека, — ответил тот, — один из них мертв, и мы поедем выяснять, кто именно.
Когда Симмонс и Эдмундс прибыли проверять третий по списку адрес, за ними по мостовой тянулся запах выпечки, свидетельствуя о том, что перед этим они подзаправились сосисками в тесте. С утра они заехали домой к стенографистке суда и выяснили, что в две тысячи двенадцатом году она скончалась от рака. Потом узнали, что Его Честь судья Тимоти Эррогейт с женой эмигрировали в Новую Зеландию. К счастью, у соседей был телефон их сына, которого они разбудили посреди ночи, чтобы узнать, что оба они живы и здоровы.
Когда они прошли мимо Брансвик-сквер-Гарденс и направились к ряду до боли похожих друг на друга таунхаусов на Лэнсдоун-Террас, из-за облака выглянуло солнце. Подойдя к двери, полицейские увидели, что она открыта. Эдмундс громко постучал, они переступили порог и оказались в вестибюле, выложенном замысловатой плиткой. Потом направились к лестнице, на которую указывала резная металлическая дощечка с надписью «Пентхаус», что для пятиэтажного дома показалось им несколько претенциозно.
По лестнице, на которой отдавался эхом каждый шаг, детективы поднялись в квартиру на последнем этаже. Стены в передней украшали выцветшие фотографии, на которых в самых экзотических местах был изображен пожилой джентльмен в компании с женщинами, куда более юными и привлекательными. Блондинка, которую мужчина обнимал за талию на яхте, похоже, не желала, чтобы он плыл к берегу, потому как на пляже, на следующем снимке, он уже отдыхал в обнимку с рыжеволосой девицей в бикини.
Донесся оглушительный грохот. Встревоженно переглянувшись, детективы двинулись вперед. Коридор был выложен той же плиткой, что и вестибюль на первом этаже. Из-под двери в его конце пробивалась полоска света и доносился звук шагов — кто-то ходил по деревянному полу.
— Скотина! Я же тебе сказала ничего не трогать.
Эдмундс застыл как вкопанный. И он, и Симмонс тут же узнали этот ехидный, пренебрежительный голос.
— Бакстер? — позвал молодой полицейский.
Затем выпрямился, вошел в гостиную и увидел Блейка. Тот стоял на коленях и собирал осколки вазы, по-видимому очень дорогой, которую перед этим уронил.
И он, и Эмили обалдело уставились на коллег.
— Какого хрена вы здесь делаете? — спросила она.
— Рональд Эверетт, присяжный заседатель на процессе по делу Халида, — сказал Эдмундс, — мы не можем его найти.
— Вот оно что…
— А вы?
— Я тебе уже говорила: лужа крови и полное отсутствие тела.
— Где? — спросил Симмонс.
— Да везде.
Она махнула рукой на пол за большим диваном, где на белых плитах вокруг пропитанного кровью коврика виднелось мрачное, подсыхающее грязно-коричневое пятно.
— Боже праведный, — произнес Эдмундс.
— Думаю, у нас есть все основания предполагать, что господин Эверетт перекочевал в мир иной, — безжалостно сказала Бакстер.
Глядя на кровавую баню у его ног, Эдмундс вспомнил архивное дело, которое просматривал ночью: лужа крови и отсутствие трупа. Это не могло быть простым совпадением.
— Что-то не так? — спросила у него Бакстер.
О своем частном расследовании молодой детектив решил рассказать, только когда ему удастся найти что-нибудь действительно стоящее.
— Да нет, ничего.
Эдмундс посмотрел на часы. Он хоть и обещал Тиа сводить ее поужинать, но у него еще оставалось время посидеть часок в архиве и вернуться вовремя, если поехать оттуда прямо домой.
— Что-то не вяжется этот бардак с точными, методичными стандартами нашего киллера, — сказал Симмонс, — ведь в домах других жертв мы не нашли ни единой капельки крови.
— По-видимому, он не так уж непогрешим и мы слишком высокого о нем мнения, — предположил Эдмундс, опускаясь на корточки, чтобы присмотреться внимательнее к высохшим потекам крови рядом с диваном. — Может, где-нибудь по городу разбросаны и другие улики в виде таких вот луж.
В этот момент прибыла команда криминалистов, и Эдмундс воспользовался этим, чтобы улизнуть. Он извинился перед Симмонсом, сказав, что ему нужно поехать в отдел поработать с документами, скатился вниз по лестнице и помчался к станции метро.
Когда они возвращались пешком в Нью-Скотленд-Ярд, у Волка пискнул телефон. Он посмотрел на экран и прочитал сообщение.
Я это заслужила. Может, поужинаем? Л.
— Чего ты ухмыляешься? — спросил его Финли.
Волк ничего не ответил и набрал номер, с которого пришло смс.
— Здравствуйте, детектив Коукс.
— Здравствуйте, миссис Локлен.
Финли изумленно посмотрел на него.
— Откуда у вас этот номер?
— Помните Джоди? Вы с ней у меня встречались?
— Это та, которая подала на меня жалобу?
— Ну да. Она позвонила приятелю, а тот связался со своим другом, который вас знает.
— Ваше желание поужинать со мной меня удивило, — сказал Волк.
Финли бросил на него еще один недоумевающий взгляд.
— Ну… Видит Бог, что за завтраком ни вы, ни я поесть толком не смогли, — засмеялась она.
— Э-э-э… Думаю, мне надо перед вами извиниться.
— Я не держу на вас зла, вам ведь немного осталось. Может, в семь?
— Полагаю, у вас?
— Боюсь, что да. Вашими стараниями меня заперли здесь надежно.
— Мне за это устроят хорошую взбучку.
На этот раз Финли уже не отреагировал.
— Так вам и надо. До вечера, Коукс.
Не успел Волк ответить, как женщина дала отбой. Он остановился.
— Я так понимаю, тебя надо прикрыть? — спросил Финли.
— Мне нужно кое-куда сходить.
— Побрызгайся лосьоном после бритья, который мы подарили тебе на день рождения, но не напяливай эту жуткую щегольскую голубую рубашку.
— Она мне нравится.
— Ты в ней как беременный. Это не я сказал, это Мэгги.
— Тебе больше нечего добавить?
— Желаю приятно провести время, — с лукавой ухмылкой сказал Финли.
— Я безошибочно могу сказать, когда ты врешь, — сказала Бакстер.
Выйдя перед этим на кухню, она случайно столкнулась с Финли и невзначай спросила о Волке. А когда он в ответ что-то невнятно пробормотал, устроила ему форменный пятиминутный допрос. Эмили видела, что старый детектив вот-вот сломается.
— Он плохо себя чувствует.
— Голова разболелась?
— Ага.
— Но перед этим ты говорил про живот.
— Ну да, я и говорю живот.
— Нет, погоди, ты только что сказал «голова».
Издевательства над другом явно приносили женщине удовольствие.
— Ну хорошо. Ты выиграла. Он поехал к Эшли Локлен.
— Но ведь Симмонс сказал, что они поссорились.
— Как поссорились, так и помирились.
— А почему ты не поехал вместе с ним?
У Финли не было ни малейшего желания отвечать на этот вопрос, но он прекрасно знал, что Бакстер все равно не отвяжется.