— Я полагаю, — с непроницаемым выражением лица сказал Ван Хаутем, — вам больше незачем беспокоиться об этом. Час тому назад мне звонил Фидель и сообщил, что в Гавре его агенты задержали ящик с провиантом для судна, готовившегося к отплытию. В ящике находились банки с маринованными маслинами. Вместо косточек в маслинах были драгоценные камни. Разгрузка и инвентаризация контрабанды еще продолжаются, но уже сейчас французская полиция считает, что обнаружила большую часть ривьерской добычи. Думаю, вечерние газеты сообщат об этом подробней.
Миродель одним глотком допил свою рюмку.
— Вот это новость! Я очень рад, что милая старушка — французская полиция — опять опередила нас. — Он бросил быстрый взгляд на свои часы. — Да, мадемуазель, в таком случае больше нам здесь делать нечего. Я попробую еще успеть на парижский самолет, а вы можете позвонить Целлеру, что охота завершена: раз уж Фидель отыскал добычу, у него найдутся улики, чтобы поймать и самих преступников. — француз взял со спинки стула свое пальто и как бы между прочим спросил: — Кстати, мсье Ван Хаутем, много ли драгоценностей попало к вам?
— Сорок восемь бриллиантов одинаковой величины и огранки. Эксперт определил рыночную стоимость как минимум в сто тысяч гульденов. По всем признакам это те самые камни, которые украшали тиару индийской магарани.
Застегивая пальто, французский сыщик задумчиво кивнул.
— Так, так… Ну, мне пора. Au' voir[41], мадемуазель. Au' voir, мсье комиссар.
Он поспешил к двери, а Ван Хаутем загадочно улыбнулся, когда он в сумерках прошел под окном ресторана. Комиссар ни минуты не сомневался в подлинности служебного удостоверения Мироделя, но тем не менее был доволен, что все выходы ресторана «Артис» и зоопарка находятся под охраной опытных агентов, которые не упустят детектива из-под наблюдения. Он обернулся к Труди — она сидела, скромно сложив руки на коленях, — и сказал добродушно:
— Вот мы и опять с вами вдвоем, фройляйн Мигль. Вы уже говорили с Целлером?
Швейцарка молча отрицательно покачала головой.
— Ну-ну, выше нос! В нашей профессии нужно одинаково хладнокровно принимать и срывы, и удачи. Будем довольны и тем, что французская полиция так быстро и успешно довела это дело до конца, причем во многом благодаря сыскному бюро Целлера и парижскому отделению агентства Паркингтона, которые буквально наступали преступникам на пятки. Теперь ривьерские ловкачи на своей шкуре убедятся, что жить честно куда надежнее, ведь, в конце концов, всякое преступление рано или поздно будет наказано.
Он говорил мягко и снисходительно, так как от всей души жалел это юное существо, которое едва не сбилось с правильного пути, попытавшись, подобно многим другим частным детективам, угождать и нашим и вашим — и правосудию, и преступлению. Ему не надо было объяснять, что Труди согласилась работать с Мироделем по собственному желанию. В таком крупном деле ее хозяин никогда не пошел бы на сотрудничество. Ван Хаутем подвинул свой стул поближе и спокойным отеческим тоном повел речь о громадной ответственности, лежавшей на плечах каждого, кто избрал своей профессией борьбу с преступлениями. Каждый детектив — частный ли, полицейский ли — знает, сколько зла и несчастий несут преступления, а потому знает и другое: тому, кто однажды ступил на путь лжи и обмана, очень трудно и даже невозможно вновь стать честным. Он не называл имен, не делал никаких намеков, но в полутьме зала ясно слышал, как Труди то и дело тихо сморкалась в носовой платочек, а когда возле них вдруг зажегся свет — официант решил, что посетители слишком уж засиделись, — она быстро отвернулась и вытерла глаза.
— Моя машина у подъезда, — закончил комиссар. — Вас подвезти куда-нибудь?
Слегка сдавленным голосом она сказала, что хочет вернуться в пансион и позвонить Целлеру. Затем Ван Хаутем расплатился за два чая и три портвейна, потому что в спешке Миродель совсем забыл, что заказ был его.
Возвратившись на Эландсграхт, комиссар нашел на столе свежие рапорты. Старинг несколько часов допрашивал Ивера и теперь докладывал, что тот признал себя виновным. Фигурально выражаясь, ему сломали хребет убедительные вещественные доказательства, обнаруженные Дейкемой в его конторе и на складе. Есть указание прокуратуры завтра в десять утра доставить его к магистру Вилденбергу.
Вот это хорошая новость. Невольно позевывая — ведь за последние тридцать три часа ему не удалось даже глаз сомкнуть, — комиссар взял со стола записочку: «Просьба немедленно позвонить домой доктору Парлмансу. Вам хотят что-то сообщить в связи с переданным по радио в час дня обращением полиции к населению».