Лада резко тряхнула головой. Так, что из чинного пучка волос выпала шпилька. «Лезет же в голову всякий бред! Надо немедленно вытрясти!»
Через десять минут все было кончено. Закон оставил истицу с копеечными алиментами и отправился на покой до следующего дня. Лада, едва закончив процесс, и думать забыла о минутных терзаниях. Жизнь продолжала нестись по накатанной колее. Вторая половина рабочего дня была занята работой в кабинете. Сегодня Лада запланировала посетить архив. Спустившись в подвальное помещение, она с возмущением прочитала короткую и рушащую все планы надпись: «Учет».
«Черт знает что такое! Творят, что хотят. Никакой четкости. А ведь работают не где-нибудь, а в суде».
Лада бы очень удивилась, если бы узнала, что объявление о предстоящем учете висело на дверях архива с прошлой пятницы, а еще два украшали стены лифтов. Но она в архив спускалась только по четвергам, а лифтам предпочитала лестницы – это был ее способ борьбы с гиподинамией, позволяющий не отказывать себе в чае с вареньем.
В общем, без посещения архива продолжить намеченную работу было невозможно. Лада растерянно посмотрела на часы и недоверчиво спросила саму себя:
– Домой?
И автоматически кивнула. Больше идти было некуда. Она ведь еще не успела составить четкого плана. Предстояла неожиданная прогулка под пушистыми хлопьями снега. И никуда не спешить, не торопиться. Просто брести по улицам с ощущением полной свободы. От таких мыслей стало неуютно. Она стояла на крыльце здания и беспокойно озиралась, будто ждала какой-то необъяснимой помощи извне, какого-то знака, что избавит от навалившейся неопределенности.
С обычным раздражением вспомнила о младшей сестре. Вот кто на вопрос: «Что делаешь?» – всякий раз с восторгом отвечает: «Ничего». Подумаешь, полная корзина грязного белья. Можно и завтра постирать. Ужин не готов, а Валера придет голодный? Пельмени поест. Дети ползают по немытому полу? Здоровее будут. Долой стерильность! Ребенок должен знать, что такое бактерии. А Златка должна знать, что такое покой. Она и знает. А Лада вот знать не хочет. Поэтому и стоит на крыльце и думает, чем бы дельным себя озадачить. Мимо нее снуют люди. За спиной постоянно хлопает дверь. Ее обходят, огибают и обскакивают. Женщина мешается – загораживает проход. Она делает шаг в сторону, нога подгибается на обледенелой ступеньке, и через мгновение Лада уже валяется под крыльцом, охая и растирая ушибленное колено.
– Ударились? Сильно расшиблись? – раздался над ухом знакомый голос. – Надеюсь, ничего серьезного.
– Щиколотка подвернулась, но вывиха вроде нет, – автоматически ответила Лада, прежде чем поднять голову. А когда подняла, протянула: – А-а-а, это вы. – Над ней склонилась истица по последнему делу. Сапожки на шпильках, шубка из соболей. «Видно, до одежды бывший муженек не добрался. Вот и славно. Будет что продать на черный день. Я бы на ее месте уже закидала Интернет объявлениями».
– Да. Задержалась вот. С адвокатом разговаривала. Хочу понять, стоит ли тратить время на апелляцию. – Женщина вдруг улыбнулась спокойно и просто. – Я ведь понимаю, что мне ничего не светит.
– Зачем тогда время тратите? – Лада так и сидела на снегу.
– Так… – Откровенная шубка безрадостно и неопределенно усмехнулась: – Ну, вы как? Идти можете? – Она протянула руку.
Судья хотела отмахнуться, сказать, чтобы женщина шла по своим делам и не задерживалась, но на крыльце уже начал собираться народ, и Ладе ничего не оставалось, как опереться на протянутую руку и встать.