Водную поверхность, словно язвы, покрывали небольшие плавучие островки. Разглядеть детали в темноте было трудно, и я понял что это, лишь подойдя к одному из них. Как и в кафе, вода здесь добралась до потолка. Только там она перевернула пластиковую мебель, а тут смыла все, что стояло на полках. Большая часть утвари утонула, но кое-что осталось на плаву, собравшись вот в такие островки. Какие-то корзины, шланги, пластиковые трубы и пакетики с семенами. Фанерные плитки, деревянные полки, многочисленные пластиковые бутылки и баллончики аэрозолей. У двери на противоположной стороне зала, в пятачке рассеянного света, плавало несколько массивных предметов. По едва различимым контурам — что-то вроде ванн. Только откуда они здесь?
— Нам туда, — пробубнил сквозь повязку Сан Саныч и направился к ближайшей «ванне».
Я последовал за ним, раздвигая плавучий мусор и стараясь дышать через рот.
Запах усилился. Через несколько шагов мы погрузились во тьму. Дальняя дверь служила теперь единственным маяком.
Меня вдруг прошиб озноб, не от холода — вода была вполне терпимой. Лапа липкого иррационального страха мягко коснулась спины. Я судорожно оглянулся. Ничего. Ни единого движения. Ни единого звука, кроме мерного плеска расходящихся от нас волн. Но легче от этого не стало. Казалось, плавучее кладбище, через которое мы шли, может проснуться в любой момент. Или оно уже проснулось?
«Прекрати, — мысленно скомандовал я себе. — Это не фильм ужасов. Мертвецы поднимаются из могил лишь в кино».
«Это не фильм, — шепнул в ответ страх. — Тут все будет по-настоящему. Это ловушка, капкан, из которого не вырваться. Тьма скроет их, пока они не схватят тебя за горло. Вода не даст убежать».
«Здесь не от кого бежать!»
Я стиснул зубы.
«Ты так ничего и не понял. — Страх обволакивал, проникал в каждую клеточку тела. — Мертвый город, прогнивший торговый центр, затопленный склеп, по которому вы идете… Ты следующий. Ты даже не успеешь закричать…»
Я запнулся о какую-то коробку. Пытаясь сохранить равновесие, сделал пару неверных шагов и налетел на один из островков. Отмахнулся, разгоняя мусор. Пальцы неожиданно встретили сопротивление — мягкая безвольная масса, тяжелая, не желающая уходить с пути. А в следующую секунду я понял, к чему именно прикоснулся.
Отпрянул в сторону, споткнулся и рухнул на спину, врезаясь в стеллаж. Падая, раскинул руки и сорвал несколько легких деревянных полок. Предплечье пронзила боль. Сверху с грохотом посыпался какой-то хлам. Тяжелая металлическая банка с краской ударила ребром по ключице. Я вскрикнул от боли, повалился на бок и на секунду с головой ушел под воду.
Несколько секунд барахтался, безуспешно пытаясь найти опору. Потом наконец сообразил, что вода достает лишь до пояса, нащупал дно, выпрямился и прижался к стене.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Я мог сколько угодно повторять, что мертвецы останутся мертвецами. Что бояться утопленников взрослому мужику стыдно. Все было бесполезно. Пелена инстинктивного первобытного ужаса не желала уходить. Смерть и темнота — два вечных страха, поселившихся в человеке до того, как он обрел разум, — сейчас слились воедино.
— Коля, — охранник возник рядом, удивленно посмотрел на разгромленный стеллаж, — что случилось?
— Ничего. Подожди. — Я все-таки нашел в себе силы ответить, автоматически перейдя на «ты».
Подозреваю, мой голос звучал не очень убедительно, но Сан Саныч промолчал. Дождался, пока я окончательно приду в себя, и снова пошел вперед.
Я поспешил за ним. Остаться хоть на секунду одному казалось в этот момент немыслимым.
Мы прошли больше половины пути. Плечо ныло, саднила кисть. Хуже всего было с промокшей маской. Ставшая тяжелой тряпка моментально провисла и норовила соскользнуть. Мне приходилось поправлять ее буквально через шаг. Но одна мысль о том, чтобы полной грудью вдыхать отравленный гнилостный воздух, вызывала спазм в животе.
Наконец Сан Саныч остановился. До двери оставалось не больше десятка шагов. Здесь было немного светлее, и этот неровный сумеречный свет произвел магический эффект. Сердце стало биться реже, утихла мелкая дрожь. Страх не ушел полностью, но отступил, спрятался в дальнем уголке сознания, ожидая подходящего момента, чтобы снова вырваться на свободу.
Я наконец сумел разглядеть загадочные «ванны». И не понял ничего. «Ванны» оказались пластиковыми. Часть вложена друг в друга на манер бумажных стаканчиков. Три из них — круглые — больше всего походили на огромные тазы. Еще пара — на обычные ванны. Последняя напоминала небрежно выведенную букву S.